Б.Абакумов _В небе Северной Кореи_, 6 (повтор по просьбе трудящихся)

Alexey Platonov написал(а) к All в Feb 08 23:41:48 по местному времени:

From: "Alexey Platonov" <oooliklii@mtu-net.ru>

После боев 12 апреля американцы три дня серьезных вылетов не
делали. Все анализировали, что же произошло?... Чтобы обеспечить
выполнение операции, они предусмотрели, кажется, все: даже
предусмотрели влияние эффекта боевых потерь на психологию личного
состава своей авиации. Учли, что если бомбардировщиков пустить с
одного аэродрома, то слишком наглядно видно будет большое отсутствие
летного состава в момент приема пищи в столовой после вылета.
Оставшиеся в живых призадумаются. Ведь с каждой машиной в воздух
уходило до 12 человек. Поэтому они пустили "летающие крепости" с двух
баз, с острова Окинава и с самой Японии - так сообщили пленные на
допросе. Наши не занимались допросами пленных, но некоторые
сведения все же мы получали.
Две колонны бомбардировщиков должны были соединиться в районе
Пхеньяна и следовать колонной "ромбов" через море в дельту реки
Ялуцзян на мост и разбить его. По пути к ним пристроились реактивные
истребители непосредственного прикрытия типа Ф-80 и Ф-84, а "Сейбры"
Ф-86 вышли заслоном вперед для расчистки воздушного пространства.
Американским командованием было все продумано до мельчайших
подробностей, вплоть до обеспечения сбитых экипажей явочными
квартирами на территории Северной Кореи и даже снастями для рыбной
ловли, инструкциями для собирания грибов и ягод в условиях выживания
в безлюдной местности. Истребители имели "карманные" радиостанции,
которые включались при катапультировании, для пеленгации
парашютиста с земли и определения места его приземления. После чего в
эту точку высылался вертолет или специальная группа для спасения.
Если происходило приводнение, то есть посадка на море, то летчиком
выбрасывалась специальная антенна - отражатель для обнаружения
локатором места приводнения. Туда высылались катера и вертолеты
спасения. Но все же, произошло непредвиденное, таких больших потерь
американцы не ожидали, хотя и предупреждали экипажи
бомбардировщиков, что на подходе к мосту их встретит аллея "Миков" -
так они называли наш МИГ-15. Вы их не бойтесь, они будут связаны боем
истребителей. Но мы распорядились по нашему разумению. Наш
командир И.Н.Кожедуб умело и со всей свойственной его натуре
сноровкой руководил боем и разгадал замыслы врага.
... Наблюдательный Саня Литвинюк сделал вывод из проведенных
нескольких боев, что противник, когда вступает в групповой бой,
выделяет пару "Сейбров", которая отходит в сторону солнца, наблюдая за
ходом боя и действует по наиболее удобным для нее целям.
...Серьезные потери несли также американские бомбардировщики и
при неоднократных налетах на Намси - важный пункт в Северной Корее.
Одно время противник встречал небольшое сопротивление в этом
районе. Ему удалось нанести этому пункту серьезные повреждения.
Героические труженики Кореи быстро ликвидировали последствия
налетов врага, и городок снова активно помогал фронту. Осенью
интервенты решили смести с лица земли этот пункт. Они бросали против
него одну группу "летающих крепостей" за другой, но своего так и не
добились. Наши летчики не только срывали все их атаки, но и наносили
американцам все более тяжелые потери. Бывший начальник штаба
авиации США генерал Хойт Вандерберг, уже не имел возможности
скрывать эти потери, на пресс-конференции в Вашингтоне сообщил: 23
октября мы ... ударили по Намси и столкнулись с ожесточенными
действиями со стороны противника. Нападения были более
решительными, чем когда бы то ни было. Некоторые самолеты
противника врезались в строй наших бомбардировщиков. Хотя мы
уничтожили три... и повредили 8, сами мы понесли более тяжелые
потери, чем в любом другом бою в холе корейской войны... три
бомбардировщика были сбиты, а пять остальных были повреждены".
Наши летчики, участвовавшие в этом бою, из группы Куманичкина,
рассказывали, что потери американцев были гораздо больше, а потери
нашей группы Вандерберг, мягко говоря, значительно преувеличил. Из
всех машин, участвовавших в сражении, не вернулся лишь один самолет
Москвичева и три машины получили по несколько пробоин. Наши
скромные труженики - техники и механики - в течение этих же суток
устранили все повреждения, и к утру машины были готовы к полетам.
Урок, преподанный интервентам 23 октября, не пошел им в прок.
Ровно через неделю они снова повторили попытку уничтожить Намеи.
Американцы подготовили много новшеств. Они изменили направление
заходов, значительно увеличили силы истребительного заслона из
"Сейбров" непосредственного прикрытия, приказали "крепостям"
поболтаться в море, пока наши истребители выработают горючее. Враг
был уверен в успехе. Но наши летчики из группы Кожедуба и
Куманичкина в этот раз нашли и успешно применили свои контрприемы.
Они пришли в район боя другим маршрутом и встретили врага там, где он
никак не ожидал увидеть наши самолеты. Зная невысокую стойкость
экипажей "крепостей", несколько наших летчиков атаковали в лоб Б-29
на встречных курсах.. Сближение производили на большой скорости, до
пределов, когда столкновение казалось неизбежным. Таким образом,
предпринятое врагом резкое усиление прикрытия истребителями задней
верхней полусферы, откуда наши летчики наносили раньше главные
удары, оказалось недействительным. Наши летчики не испугались огня
"крепостей", и риск целиком себя оправдал. Боевой порядок был
нарушен. Уже после первой атаки два бомбардировщика выбросили
красные факелы-сигналы бедствия, вызывая истребителей на помощь. Но
американские истребители не очень спешат на выручку, если видят, что
вблизи пострадавших "крепостей" находятся наши истребители, а
свобода маневра для уклонения от малоперспективной схватки с нашими
истребителями довольно ограничена. Этот бой, как и проведенный
неделю назад, окончился для интервентов печально. Потеряв около
десятка
самолетов, вражеские летчики так и не смогли выполнить поставленную
перед ними задачу. Американские военные корреспонденты назвали этот
день "черным вторником". Такие "черные" дни все чаще стали выпадать
на долю не только бомбардировщиков, но истребительных американских
частей. Наши ребята научились с большим искусством отсекать и малыми
силами связывать боем не только ударные группы истребителей
противника, но и самолеты непосредственного прикрытия. Каждому
новому тактическому приему врага противопоставляли еще более
эффективные контрприемы. Основное:
мы не боялись противника!
Опыт боев показал, что при смелых и слаженных действиях наши
летчики могут прорвать любое истребительное прикрытие и нанести удар
по главной цели - бомбардировщикам. "Летающие крепости" оказались
далеко не такими неуязвимыми, как об этом афишировали американцы.
При огне с малых дистанций удавалось в одном бою сбивать даже три
"крепости". Это доказал летчик Лебедев. О мастерстве наших летчиков,
накопленном в боях, рассказывали не только пленные американские,
английские, австралийские летчики, но и вынужден был признать, сквозь
зубы, и американская печать и даже их верховное командование.
Попавший к нам на аэродром реакционный журнал "Ньюсик" озаглавил,
довольно красноречиво, сообщение об одном таком воздушном бое:
<Потери - 100 процентов>. Журнал рассказывал о том, как целая группа
"летающих крепостей" была атакована нашими МИГами. В результате
этой атаки три "крепости" были сбиты и упали, объятые пламенем, пять
других бомбардировщиков с трудом вернулись обратно, получив тяжелые
повреждения. "За одну неделю - писал журнал - было повреждено 14
самолетов... Наши военно-воздушные силы были вынуждены перейти на
бомбежки ночью..." И здесь им не повезло: как-то ночью была сбита
"летающая крепость", на которой погиб их начальник разведки,
пожелавший, видимо, ознакомиться с боевыми действиями нашей
авиации. Идея использования "летающих крепостей" для налетов на
Советский Союз была уничтожена. Американцы остались без возможности
использовать "летающие крепости" в будущей войне. Они в спешном
порядке стали создавать реактивные бомбардировщики типа Б-47.
Надо отметить, что взаимодействия между истребителями и
бомбардировщиками у них не было. Мы бьем бомбардировщиков, они
пускают большие красные ракеты - "шары", вызывая своих истреби-
телей к себе на помощь, но ни один американский истребитель не
входил в зону огня бомбардировщиков, то есть не приходил на помощь.
Они носились по внешнему кольцу орбиты и ждали, что кто-либо из
наших подвернется им на прицел.
В горячке боя, куда только деваются эти расписанные по пунктам
тактические приемы: наши летчики одиночно и парами напористо
атаковали "летающие крепости". С различных направлений, кому и как
было удобно и это решило исход боя, хотя нас было очень мало в
количественном отношении, но в моральном - мы превосходили во много
раз. "Нас мало, но мы в тельняшках" - эта крылатая фраза, рожденная в
боях, имеет глубокий смысл в философии становления жизни на земле.
XXX
Во второй половине апреля американцы задали нам опять загадку.
Большая группа самолетов противника двигалась в район моста и опять
со скоростью бомбардировщиков и с прикрытием истребителей - так
фиксировали наши локаторы. Группа имела эшелонированный боевой
порядок в высоту и глубину: Шестерка под командованием Бориса
Бокача была поднята в воздух для сковывания действий истребителей
противника и разведки возможной колонны бомбардировщиков. Мы
вышли в район основного ядра группы и увидели, что опять полет
бомбардировщиков имитируют истребители, идущие плотным строем пар
и четверок в боевом порядке "колонна ромбов", как обычно ходят
бомбардировщики. Бокач передал по радио информация на КП, что
американцы применили тот же прием. И тут, вдруг, все истребители
противника и сверху и снизу ринулись на нас видя, что их прием
разгадан, а их было больше семидесяти. Зрелище было "великолепное",
мы успевали только уворачиваться от атак противника. Ощущение было
такое, как будто вас гоняют по кругу - везде ожидай удара кулаком в
лицо. В тот вылет мне дали машину Пети Гриба.
При взлете и наборе высоты на средней скорости она вела себя еще
довольно сносно, а как только скорость в воздушном бою подошла к
максимуму - словно "сбесилась", не хотела слушаться управления. "Ну и
"корова в воздухе",- подумал я. Ее хочешь накренить влево, а она еще
"подумает" подчиниться или нет, берешь ручку на себя - идет вверх с
большим запаздыванием, что за строптивый МИГ попался мне, как только
Петя справляется с ним в боях?... "Но так или иначе, а драться надо!
Наши пары разбились на одиночки и смешали весь боевой порядок
"Сейбрам", а их было очень много. Стрелять мы не успевали, так как на
хвосте обязательно висел противник. Бой из "клубка" растянулся эллип-
сом в сторону аэродрома, откуда должна была прибыть помощь. Но, увы,
ее не было. Наше командование ждало возможного появления
бомбардировщиков. Бой продолжался долго. "Сейбрам" не удалось сбить
ни одного из нас. Трое наших сели с пробоинами: у меня било три, у
Сани Литвинюка - две, а у Василия Ларионова, нашего замполита
эскадрильи, загорелся двигатель - выплавилась выхлопная труба. На базу
вернулись все...
...Как-то мы с Николаем, моим ведомым, возвращались с задания
домой, и нас на полпути подхватила шестерка "Сейбров", выйдя нам в
хвост. Пришлось принять бой. Я потянул их немного по горизонту, идя с
небольшим снижением для выравнивания скоростей, а потом перешел на
"горку" с неправильным разворотом в верхней точке для того, чтобы
выйти на встречный курс к противнику. Это нам удалось. Противник идет
на нас снизу вверх, а мы сверху идем на них. В зону прицела они ко мне
не попали, и я огня не открывал. Проскочили мы на встречных курсах, и
опять пошли вверх. "Сейбры" благодаря резкому маневру и включению
форсажа, быстро изменили свое направление и бросились за нами в
погоню. Смотрю, сидят на хвосте и стреляют. Вижу, у ведущего шестерки
идет серый дымок с длинными "усами", то с левой, то с правой сторон -
это значит бьет из трех крупнокалиберных пулеметов поочередно с
каждой стороны фюзеляжа. Я даю немного правого скольжения на горке
и опять выхожу на встречный курс с противником. Николай держится
рядом. Открываю огонь по ведущему шестерки "Сейбров", он немного
отвернул в сторону, мы опять вышли на "горку". "Сейбры" за нами.
Повторили этот маневр еще два раза, а потом, разогнав машины, мы
резко пошли на вертикаль, и тут я потерял сознание, видимо,
длительность перегрузок при маневрировании сделали свое дело.
Очнулся тогда, когда самолет шел носом к земле. Огляделся: ни
"Сейбров", ни моего ведомого. С пренеприятным настроением сажусь на
аэродром, а мысль стучит в голову: "Где Николай?" Заруливаю на
стоянку, а он идет мне навстречу. Ну, тут у меня отлегло на душе. Я сразу
успокоился и повеселел. Он мне и говорит: "Слушай, Борис, я потерял
сознание на очередном переходе на вертикаль". Я отвечаю ему, что тоже
потерял сознание в этот момент. Оказывается, мы оба не выдержали пе-
регрузки и не видели, что стало с "Сейбрами". Во всяком случае, мы
вышли из боя победителями! Я про себя подумал: "Вот это ведомый! Как
хорошо держится в паре, молодец!"
Командир корпуса Нелов, наконец, добился авиационного усиления
нашего района. И в конце апреля к нам прибыла помощь - группа
А.С.Благовещенского, которую мы ждали с большими надеждами. Они
несколько разгрузили нас. У нас появились паузы отдыха от боевых
вылетов. Это было кстати. Усталость нас начала понемногу одолевать:
после третьего боевого вылета не хватало человеческих сил на
четвертый вылет в этот же день. Была моменты психологического
надлома, какого-то безразличия к вылету, точнее к результатам вылета,
а это усиливало опасность. Кожедуб чувствовал усталость летного
состава, и четвертый вылет давал в исключительных случаях.
Выматывали нас сильно перегрузки в боях, доходящие до 8-10 крат. У
американцев на каждый самолет "Сейбр" было два летчика. Работали они
в противоперегрузочных костюмах. Один вылетал, а другой отдыхал. Мы
же работали без подмены. После выполнения задания группы
Благовещенского, некоторые летчики этой группы остались в нашей
дивизии. К нам в полк прибыл Алексей Иванович Митусов на должность
заместителя командира полка, а в соседний полк Гуляев. Они успешно
вели боевые действия, помогали нам советом и делом, и к концу
командировки сбили по десятку самолетов противника каждый.
Митусов как-то сразу вошел в наш коллектив, как говорят, прижился
сходу. Есть такие цельные характеры, которым обладал Алексей
Иванович. Бои в те дни носили ожесточенный характер. Как-то Субботин,
из соседнего гвардейского полка, посадил себе на хвост одного
назойливого "Сейбра". Выпустив посадочные щитки, он быстро потерял
скорость и "Сейбр" не успел отвернуть в сторону - врезался плоскостью в
хвост МИГа. Субботин в это время вел огонь по впереди идущему
"Сейбру". Субботин катапультировался и приземлился благополучно,
только ожегся керосином из пробитого заднего бака. Летчик "Сейбра"
погиб. По документам это был капитан, по происхождению - немец. Из
личной карточки и неотправленного письма к жене, жившей в
Филадельфии, было установлено, что он решил отметить утро дня своего
рождения "охотой на желтолицых". Ему исполнилось в этот день
тридцать лет. А вечер - кутежом на деньги, полученные за этот
сверхплановый вылет. Юбилейный вылет оказался последним для
американского наемника. Таких наемников, имеющих дачи в рассрочку в
Филадельфии, было очень много в американской авиации. У этого
летчика все личное дело было с ним: карточки медосмотров, прививок,
его данные по прохождению службы и даже два неиспользованных
"желтых" талончика в дом терпимости Сувона, куда американцы согнали
девушек для услады особо отличившихся. Да, этот вылет оказался для
него действительно последним.
Не все бои у нас, на первых порах получались гладко. Нам однажды
рассказывал Митусов о первом своем бое в этом районе... "...Внизу
показались какие-то крестики. Всматриваемся. Да ведь это
"Тандерджеты", а еще ниже их - "Шутинг стары"! В шлемофоне
прозвучала короткая команда нашего ведущего. Четко выполнив маневр,
идет в атаку. Даже на пологом пикировании машина стремительно
набирает скорость. Вражеские самолеты все ближе. По какому из них
стрелять? Пока я выбирал цель, - говорит он, - мой самолет уже врезался
в боевой порядок "Тандерджетов", а затем, при выводе из пикирования
"провалился" еще ниже. Самолеты противника были справа, слева, выше,
ниже. Целей много, и все кажутся удобными для атаки, но обстрелять я
их не успел. Наша атака была внезапной. Летчики противника, а их было
около тридцати, а нас всего шестерка, все же растерялись. Они были
ошеломлены неожиданным появлением нашей группы. Они всегда в этом
районе над боевыми порядками наземных войск действовали
безнаказанно, и вдруг...!
Ни один из них не открывал огня. Эта растерянность была нам на
руку. Имея преимущество в скорости, я выбрал, наконец, цель. Вот чуть
ниже, впереди, уходит Ф-84. догоняю его, прицеливаюсь, нажимаю на
гашетку... Ни одного попадания. Снова прицеливаюсь. Мимо. Противник
без особого труда увертывается от трасс. Еще раз выхожу в атаку на
четверку вражеских самолетов, появившихся слева. Догоняю, крайнего
ведомого и, уронив скорость, тщательно целюсь. Теперь, кажется,
правильно. По фюзеляжу и плоскости "Тандерджета" поползли темные
полоски дыма. В это время замечаю, что примерно в километре сзади и
чуть ниже на мою машину нацеливается два вражеских самолета. Надо
уходить. Но ведь тогда уйдет и враг. Решение пришло мгновенно: дам
еще очередь, а потом увернусь. Пальцы впились в гашетку, и, почти
одновременно, ручка взята на себя и увеличен газ. "Тандерджет"
загорелся, а мой самолет ушел от длинной очереди американского
истребителя. Командир приказывает собраться. Выскочив наверх, ищу
товарищей. Вражеские самолеты, прижимаясь к сопкам, уходят на
полной скорости к морю, побросав бомбы куда попало.
Победа! Первая победа, да еще над превосходящим по численности
врагом! Вся наша шестерка в сборе, а противник не только не смог
нанести бомбардировочного удара, но и потерял четыре самолета. Один
самолет сбил мой ведомый Б.Муравьев. Трудно передать, с какой
радостью встретили нас на аэродроме. Мы убедились, что противника
можно хорошо бить! Кожедуб предупреждал, что следующий бой может
быть значительно труднее. Враг, вероятно, изменит боевой порядок
групп, его летчики не будут столь беспечны. Он призывал не терять
бдительность, настойчивей учиться мастерству меткой воздушной
стрельбы и полнее использовать хорошие качества своих самолетов.
Жизнь довольно скоро подтвердила слова Кожедуба. Поняв, что пора
безнаказанных налетов в этом районе фронта проходит, американское
командование изменило многое в практике боевого применения своих
истребителей и бомбардировщиков. Они увеличили состав вылетающих
за линией фронта групп, перешли к трех, а порой и к четырехярусному
построению боевых порядков. "Летающим крепостям" стали давать семи-
десяти кратные истребительное прикрытие.



--- ifmail v.2.15dev5.4

Max Snegirev написал(а) к Alexey Platonov в Feb 08 08:45:52 по местному времени:

Пят Фев 08 2008, Alexey Platonov пишет к All:

AP> From: "Alexey Platonov" <oooliklii@mtu-net.ru>

AP> После боев 12 апреля американцы три дня серьезных вылетов не

А 1-3 можно?
Не дошло.

---

Alexander Kolychev написал(а) к Alexey Platonov в Feb 08 15:34:50 по местному времени:

Привет, Alexey!

Спасибо, получил 6-ю часть.

C уважением,
Александр Колычев

--- GoldED+/W32 1.1.4.7

Alexey Platonov написал(а) к Max Snegirev в Feb 08 23:41:42 по местному времени:

From: "Alexey Platonov" <oooliklii@mtu-net.ru>
Subject: Re: Б.Абакумов В небе Северной Кореи, 6 (повтор по просьбе трудящихся)

"Max Snegirev" <Max.Snegirev@p98.f1100.n464.z2.fidonet.org> сообщил/сообщила
в новостях следующее:
news:MSGID2=3A464=2F1100.98=40fidonet47ad685a@fidonet.org...
>
> А 1-3 можно?
> Не дошло.

Может лучше е-мейлом? Чтобы конференцию повторами не засорять.

--
pkunzip.zip


--- ifmail v.2.15dev5.4