Чтобы летали самолеты

Vadim Jivoderov написал(а) к All в Dec 04 05:41:48 по местному времени:

Чтоб летали самолеты


Любой тезис, наверное, лучше начать с картинки. <Пиратский менеджмент>,
<колониальная экономика>, <кризис капитализации> - это все некий концепт,
верный, но слишком абстрактный для большинства. Попробуем выглянуть за окно,
ткнуть пальцем во что-то наглядное:

Значит, картинка (уточним, что картинок много, мы сейчас произвольно выбираем
одну). Очередной САКС прошел, как водится, тепло и торжественно. Чепчики,
которым подобает летать, благодарно летали в воздух. После чего высокое
начальство закрылось. И рассказало себе, что к 2010 году - при наших трендах -
в России не останется ни авиации, ни авиакомпаний, ни авиапрома. Как оно так? А
банально. В линейной динамике, если она, динамика, не изменится.

Футурология и хана
Цифры озвучивал замминистра транспорта России Карл Руппель. Сейчас износ
отечественного авиапарка составляет 76%, показатель при том растет. К 2010 году
из летающих ныне самолетов останется примерно 10 процентов. Чтоб этого не
случилось, авиаперевозчики должны ежегодно чего-то докупать. Примерно по 80-90
самолетов. В то время как российский авиапром в последнее время стал выдавать:
по 3 самолета в год.






В 2005 году в России изготовят целых 10 самолетов, это большой успех, но это,
увы, предел. Большего промышленность, изможденная застоем и развалом, не
вытянет. Что, однако, сочетаемо с другой тенденцией: с каждым годом летает все
меньше людей. Перефразируя известные слова: авиаперелет - не средство
передвижения, но роскошь. По сравнению, допустим, с 1990-м годом. В тот период
были свои <радости>, но: стоимость билета от Красноярска до Москвы укладывалась
в студенческую стипендию. Авиабилета, заметим. Сейчас стоимость путешествия до
Москвы, в один конец, соответствует месячной зарплате профессора.

Особо же плачевно обстоят дела с перевозками внутри региона. С социальной точки
зрения, это необходимо. На север, скажем, иначе и не доберешься. Однако с
экономической колокольни это странно: перевозить за рейс десяток человек - себе
в убыток. Во всей России авиакомпании пытаются стряхнуть с себя такую обузу,
так или иначе. И вот еще одна цифра, <в тему>: сейчас в Красноярском крае 66
аэропортов, в 1991 году их было 226. Что же, если нечему летать, к чему нам
аэропорты?

В довершение ко всему стареет летный состав. Если летать не на чем,
приземляться некуда: одно к одному. Возьмем <Красэйр>: только 4% моложе 30 лет,
зато более 35% летного состава старше 50 лет. В нынешнем году компании удалось
привлечь к себе только одного выпускника летного вуза. Но это, впрочем, уже
частности. Тем более что с бедой решили справиться: готовить летчиков в местных
вузах.

Что делать с аэродромами и самолетами, ясно менее. Одна из идей: покупать для
нужд малой авиации американские самолеты <Цессна>. К этому склоняется Александр
Хлопонин. Однако социальная позиция губернатора может не сойтись с
экономической стратегией бизнесменов. <Красэйр>, упорно и показательно держащий
цены выше среднероссийских, в особой филантропии не замечен.

Проигрыш по правилам
Собственно, это только одна картинка, одна отрасль. Такие картинки можно, при
желании, рисовать десятками. Реальность отлична от рекламной наружности.
Наружность вполне празднична, постмодернова, светит неоном, подмигивает. Люди в
красивой одежде, коктейли всякие, проспект Мира. Машинки иностранные ездят.
Сотовые пищат. Интернет работает. Киноцентры. Поражает, помимо прочего,
диверсификация СМИ и ресторанного бизнеса.






Беда в том, что новая экономика (это где сотовые, Интернет и всякое разное -
радующее нас диверсификацией) составляет не более 20% от советских основных
фондов. А все остальное составляют эти самые фонды, поистрепанные, усталые,
спущенные до планки <трех самолетов в год>. Надеяться, что бизнес вытащит себя
сам - надеялись уже долго. Достаточно.

Можно надеяться, что бизнесмены вытащат себя куда надо, но, увы, в России сие
не означает <вытащить бизнес>. Прибыль не реинвестируется. Денежные потоки,
снятые как следствие обладания <правами собственности> или <административным
ресурсом>, плывут не в Ачинск, Шарыпово, Железногорск и т.п. Плывут они не

в ближнее зарубежье. Вот скажем, недавно <Русский алюминий>
прикупил себе немного бизнеса в Австралии. За 401 миллион
долларов. Покупка, сделанная на аукционе - 20-процентный пакет
глиноземного комбината компании Kaiser. <Русал> стал крупнейшим
российским держателем промышленных активов в Австралии>, -
отмечается пресс-службой гиганта.

Можно ли винить бизнес, взывать к <социальной ответственности>, <нравственному
императиву>, прочей метафизике? В том-то и беда, что нельзя. С формальной

точки зрения сегодняшнего закона, скажем так, бизнес прав. Если
появляется лишний доллар, почему нельзя положить доллар, куда
хочется? Если у него права собственности, и в России строй,
основанный на этих правах - какие вопросы? Бизнес банален, он
хочет прибыли. Не банально в этой ситуации государство, желающее
от бизнеса чего-то еще.

Ну, раз по правилам игры дело швах, логично предположить, что надо менять
правила. <Пересмотр итогов приватизации> - кодовая фраза начала 21 века.
<Низзя! Гражданская война тады же будет!>, - пучит глаза либеральный демократ.
Дело не в том. Если ее не случилось в момент самой приватизации, можно
успокоиться. Ведь 80 процентов обиженного населения против 20 не обиженного -
куда более опасное сочетание, чем обратное.

Из последнего романа Пелевина: <Вся история человечества за последние десять
тысяч лет есть не что иное, как сплошной пересмотр итогов приватизации>.

Проблема, однако, не в реакционном противодействии пучеглазых. Беда в том, что
<национализацию> разумеют как нечто зеркальное <приватизации>, как путешествие
куда-то в 1990-й год. Как будто в 1990-м было очень хорошо, и нам туда очень
надо.


Взять нельзя оставить
То есть перед нами, в первую очередь, вопрос критерия. Что и у кого взять, кому
что оставить? Для этого попытаемся воссоздать саму приватизацию, сам момент.

Методологически неверно предполагать, что где-то и как-то в одном месте
собрались антинародные силы. И место то, по совпадению, было наше
правительство. <А давайте, - решили силы, - замутим антинародное кидалово:
раздадим барыгам народную собственность>. Ничего не объясняет групповой эгоизм
элиты. <Разрушить на миллион, чтобы украсть на копейку> - прекрасное объяснение
индивидуального поведения, но: не основание же стратегии, хоть сколько-то общей
и согласованной.

Социалистическая экономика не была демонтирована в начале 1990-х годов, потому
что социалистической экономики уже не было. Был разрыв связей, потеря
управляемости, тотальный потребительский дефицит - в актуале, голод, война,
распад РФ по образцу Союза - в потенциале. На том фоне Гайдар и Чубайс с
<грабежом> меньшее зло, чем Горбачев с <болтовней>. По крайней мере, голода не
случилось, без войны обошлось, страна сохранила себя в границах РФ.
Приватизация была элементом программы. Государство признало, что не может
управлять, и призвало, так скажем, внутренних варягов на антикризисный
менеджмент.

Локальные задачи были решены, в долгосрочке же внутренние варяги опозорились,
постиндустриальная модернизация не пошла, это раз, индустриальные схемы
частично разрушены, это два. Чего и следовало ожидать.

Собственность раздали, чтобы она была приумножена и заработала на страну.
Понятно, что ее раздали, а не продали. Комитет национального спасения, в роли
коего выступал Чубайс, может не оглядываться на существующее законодательство
(как большевики в 1917 году). Ведь именно по нему дошли до жизни такой, что
надо спасаться.

Парадокс, но: Первое, с чего должна начаться массовая национализация, так это с
признания правомерности всех приватизационных актов 1990-х годов. Этим
подтверждается легитимность самой логики. Нынешние капитаны экономики получили
свое не потому, что имели на это хоть какое-то право. Дело не в законе, дело не
в справедливости - им дали активы, чтобы активы спаслись.

Соответственно, если активы не спасаются, а гниют, если владение активами -
лишь повод для манипуляции над потоками, то:

Вот и критерии обобществления:
1) Изымаются те активы, капитализация которых не растет. Отдаются тем, кто
может.
2) Изымаются <социально значимые объекты>. Критерий тут не <первые потребности
населения>, т.е. пекарни можно не трогать, а <планово убыточные секторы>.

Эффективность работы каких-то структур не есть прямая
пропорциональность к рентабельности активов, рост капитализации -
не критерий успеха. Скажем, нельзя брать деньги за вызов
милиционера, за обращение в прокуратуру и т.д. Это понятно. Менее
понятно, что планово убыточных секторов, дотируемых бюджетом, в
нормальной стране поболее, нежели силовых ведомств.
3) К вопросу <монополии> и <сверхприбыли>. Допустим, аэропорт <Емельяново>
следовало бы вернуть государству на 100%. Именно на владении аэропортом
построена тарифная политика <КрасЭйр>, служащая притчей для всей страны.
4). В перспективе - изымается то, что может, без ущерба для производства, быть
передано из частной собственности в доверительное управление, в траст. Той же
группе лиц или более <доверенной>, не суть. Собственность, по классическому
определению учебников, есть совокупность права пользования, права распоряжения
и права владения. Для эффективного менеджмента вполне достаточно лишь первых
двух прав. Третье же право в России оборачивается условием, главным образом,
эффективного воровства.

И не надо про <нарушения в ходе приватизации>, <доклад Степашина> и т.д. Не до
них.

Александр Силаев

http://newslab.ru/

P.S. Ах да, забыл, тогда же на авиацию "дотации" были...И украсть их сложно
было...
--- GoldED+/W32 1.1.5