Феодализм, говорите? Это еще когда будет!

Uncle Sasha написал(а) к All в Nov 17 13:35:24 по местному времени:

Dear All,


https://www.gazeta.ru/column/vladisl...10966454.shtml

Владислав Иноземцев о том, какое неравенство опаснее имущественного

Одной из проблем, которую в любом обществе экономисты и социологи изучают
постоянно, является проблема неравенства. Экономисты подсчитывают,
насколько неравномерно распределено в обществе богатство и какое влияние
это имеет на хозяйственное развитие; социологи исследуют формы и примеры
ограничения прав на основании национальности, пола, религии и множества
других черт, составляющих общество граждан.

В России об этом тоже говорят много и обстоятельно. Людям, на протяжении
большей части ХХ века последовательно приобщавшимся к идеологии, которая
полагала материальное равенство достижимым идеалом, декларировала полное
равноправие представителей всех рас и народов и воинственно отрицала саму
идею религии, сложно было смириться с крахом советского общества.

Отчасти, может быть, и поэтому на его руинах появились общности, в которых
богатство и роскошь стали единственными символами успеха, где случился
стремительный ренессанс национальной и этнической идентичностей, а
религиозный фанатизм становится обыденным.

Если отпустить туго сжатую пружину, она развернется с необыкновенной, но
все же предсказуемой силой.

Экономическое неравенство в России резко подскочило с конца 1980-х годов -
но при этом сегодня страна не выглядит слишком уж необычной с точки зрения
распределения доходов.

Ее коэффициент Джини - 41,6 - приблизительно соответствует показателям
Аргентины, Китая, Израиля или Турции, существенно уступая США, Бразилии или
Малайзии (46-48) и вообще не идя ни в какое сравнение, например, с ЮАР
(63,4).

Относительно благополучно обстоит дело и с дискриминацией по религиозному
или национальному признакам: ни одна из авторитетных международных
организаций, занимающихся защитой прав человека, не указывает на массовые
проблемы в данных сферах.

Безусловно, куда неоднозначнее ситуация с людьми особых сексуальных
ориентаций или, например, последователями экзотических религиозных доктрин
- однако все эти проблемы для российского общества относительно новы, а мне
хотелось бы коснуться тем, намного более "традиционных".

Как многие помнят, крах советской системы происходил под аккомпанемент
"борьбы с привилегиями", которыми была наделена тогдашняя номенклатура.

Именно в 1980-е годы стали популярными темы борьбы с бюрократизмом,
демократизации, открытия "карьерных лифтов". Общество пришло в движение;
его элиты были серьезно переформатированы, но как только первые перемены
были завершены, пришло время реакции: новые "хозяева жизни" стали
закреплять новые привилегии - и на этот раз намного более масштабные, чем
существовавшие в советское время.

На мой взгляд, полный возврат к советскости в этом ее аспекте был завершен
еще в ХХ веке, хотя в то время правящие круги всячески декларировали, что
они ведут страну в совершенно противоположном направлении.

Между тем чиновничество как класс к началу 2000-х в полной мере
сформировалось, и принадлежность к "власти" (а также "свободная
конвертация" денег в полномочия, титулы и звания - и наоборот) стала одним
из важнейших оснований социальной дифференциации, если не главным.

Однако процесс на этом не остановился; восстановление советского гимна и
культ когда-то великого государства стали, скорее, формальной данью моде,
тогда как основной идеологемой стал "консерватизм", или утверждение
"традиционных морально-нравственных ценностей", существовавших в России.

Одной из таковых, которая самым явным образом была заметна в течение
большей части нашей истории, являлась сословная система организации
общества, устанавливавшая очень четкие грани между отдельными его слоями,
но при этом противопоставлявшая их все государству и государю. Продвигая
"консервативную" повестку дня, власть на первом этапе, по сути,
восстановила близкую и чуть ли не родную для русского человека категорию
холопства, хотя и в том ее смысле, который вкладывался в это слово в XV -
начале XVIII веков: в смысле слепого и верного подчинения всех жителей
государю.

В России XXI века понятие государя уступило место однокоренному, но более
обезличенному понятию государства, однако суть от этого не изменилась:
идеология консерватизма создала первую грань нового неравенства -
неравенства "государевых людей" и "холопов".

Между тем, в последнее время начинает казаться, что и это неравенство
вот-вот и останется в прошлом. Проваливаясь в архаику в режиме чуть ли не
свободного падения, страна устремляется намного дальше вглубь веков -
мечтая о "цифровизации", но по уровню правового создания находясь во
временах "Русской правды", когда понятия тех же холопов и смердов были
наполнены куда более конкретным содержанием. Речь идет о появлении
настоящих каст, выводящем социальное неравенство на уровни, малодоступные
пониманию в современном мире.

Это явление отлично суммировано в недавно вышедшем романе "Текст" Дмитрия
Глуховского, показывающего всевластие нынешней силовой "элиты" над простыми
людьми, не защищенными никакими нормами права.

Каждый день мы видим и слышим, что тот или иной чиновник (полицейский,
священнослужитель) или его родственник уходит от наказания в ситуациях,
когда "простому смертному" гарантирована вся карающая сила отечественной
юстиции.

Более того, внутри самого государства формируются собственные кланы, и
представители нижестоящего вообще не считаются за людей в касте более
привилегированных. Когда видишь кадры, как сбивший дорожного полицейского
на Новом Арбате офицер ФСБ спокойно скручивает номера своего автомобиля и
его спокойно увозят сослуживцы, кажется, что страна живет не по Конституции
1993 года, ст. 19 которой гарантирует "равенство прав и свобод человека и
гражданина независимо от имущественного и должностного положения, а также
других обстоятельств", а по "Русской правде", ст. 84 "пространного"
изложения которой начинается с простых и понятых слов: "А в холопе и в робе
виры нетуть" (т.е. штрафа за их непреднамеренное убийство не
предполагается).

Усовершенствованием этой старой русской "конституции" в новом тысячелетии
стало, правда, то, что нахождение в состоянии холопства не определяется
изначально, а атрибутируется в зависимости от специфики ситуации.

На мой взгляд, происходящее сегодня в стране не имеет отношения к тому
неравенству, которое привыкли исследовать современные эксперты. В России во
все возрастающей степени права и свободы человека, не говоря о возможностях
его карьерного роста, определяются либо принадлежностью к той или иной
касте, либо родственными связями с ее представителями, либо готовностью
быть инкорпорированным в нее на любых условиях, которые могут быть
сформулированы "законными" представителями государства.

На рубеже 2000-х и 2010-х годов я написал статью, которая вызвала тогда
серьезное неприятие в американском экспертном сообществе как
гипертрофированно очернявшая российские социальные реалии. Сегодня я
убежден, что она серьезно их приукрашивала. Феодальный характер общества в
эпоху европейского средневековья предполагал сложную систему вассалитетов и
прав, которая создавала своего рода протокаркас будущих правовых систем
Нового времени - а Россия сегодня напоминает в большей мере чисто кастовое,
а не феодальное общество.

Именно кастовость и является основной причиной современного российского
неравенства, и именно она придает ему совершенно особое измерение.

Проблема "социальных лифтов", о которой мы время от времени слышим даже от
властей предержащих, является глубоко вторичной в обществе, где поведение,
представляющее угрозу безопасности и даже жизни людей, часто (и при этом
все чаще) не считается преступным.

Имущественное неравенство в современных обществах выступает мощным стимулом
развития, прежде всего потому, что оно не отрицает юридического равенства,
а скорее предполагает его. В России на определенном - и не очень высоком по
мировым меркам - уровне богатство и положение во властной иерархии
полностью меняют если не формальный правовой статус человека, то его
способность выводить самого себя и своих близких из-под действия
практически любых норм и законов.

Если посмотреть на самые резонансные дела последнего времени, окажется, что
менталитет чиновников и судей "заточен" исключительно под стандарты русских
кодексов XI века.

Вся система почти автоматически приходит в движение, защищаясь от претензий
тех, кто, по ее понятиям, не может быть равен "знати".

Это "дофеодальное" и чуть ли не "доисторическое" неравенство, все более
явно заметное в российском обществе, является естественным следствием
подъема отечественного "консерватизма". Оно одна из тех "традиционных
морально-нравственных ценностей", которым нам призывают поклоняться. Однако
такая "традиция" несовместима с современностью, и она в конечном итоге
приведет к масштабному исходу из страны всех тех, кто не хочет жить в
реалиях домонгольской эпохи на далеких окраинах Киевской Руси.

Традиционные формы управления были применимы в условиях столь же
традиционной мобильности, когда перемещение в пространстве на десяток верст
считалось чуть ли не путешествием.

Сегодня все мы живем в другом мире, где ценности безопасности и
элементарные нормы закона - которые по сути своей не могут быть
избирательными - важнее всех исторических реминисценций. И именно
"доисторическое" неравенство, а вовсе не высокие коэффициенты Джини или
притеснения сексуальных меньшинств, окажется, на мой взгляд, тем фактором,
который, в конечном счете, и изменит современный российский порядок.
Точнее, конечно, нынешний - потому что современным назвать его никак
невозможно.



Sincerely yours,
Alex Tihonov


... Если бы я все назвал, чем располагаю, да вы бы рыдали здесь! (В.Черномырд.)
--- FoxPro 2.60

Uncle Sasha написал(а) к All в Nov 17 13:35:24 по местному времени:

Dear All,


https://www.gazeta.ru/column/vladisl...10966454.shtml

Владислав Иноземцев о том, какое неравенство опаснее имущественного

Одной из проблем, которую в любом обществе экономисты и социологи изучают
постоянно, является проблема неравенства. Экономисты подсчитывают,
насколько неравномерно распределено в обществе богатство и какое влияние
это имеет на хозяйственное развитие; социологи исследуют формы и примеры
ограничения прав на основании национальности, пола, религии и множества
других черт, составляющих общество граждан.

В России об этом тоже говорят много и обстоятельно. Людям, на протяжении
большей части ХХ века последовательно приобщавшимся к идеологии, которая
полагала материальное равенство достижимым идеалом, декларировала полное
равноправие представителей всех рас и народов и воинственно отрицала саму
идею религии, сложно было смириться с крахом советского общества.

Отчасти, может быть, и поэтому на его руинах появились общности, в которых
богатство и роскошь стали единственными символами успеха, где случился
стремительный ренессанс национальной и этнической идентичностей, а
религиозный фанатизм становится обыденным.

Если отпустить туго сжатую пружину, она развернется с необыкновенной, но
все же предсказуемой силой.

Экономическое неравенство в России резко подскочило с конца 1980-х годов -
но при этом сегодня страна не выглядит слишком уж необычной с точки зрения
распределения доходов.

Ее коэффициент Джини - 41,6 - приблизительно соответствует показателям
Аргентины, Китая, Израиля или Турции, существенно уступая США, Бразилии или
Малайзии (46-48) и вообще не идя ни в какое сравнение, например, с ЮАР
(63,4).

Относительно благополучно обстоит дело и с дискриминацией по религиозному
или национальному признакам: ни одна из авторитетных международных
организаций, занимающихся защитой прав человека, не указывает на массовые
проблемы в данных сферах.

Безусловно, куда неоднозначнее ситуация с людьми особых сексуальных
ориентаций или, например, последователями экзотических религиозных доктрин
- однако все эти проблемы для российского общества относительно новы, а мне
хотелось бы коснуться тем, намного более "традиционных".

Как многие помнят, крах советской системы происходил под аккомпанемент
"борьбы с привилегиями", которыми была наделена тогдашняя номенклатура.

Именно в 1980-е годы стали популярными темы борьбы с бюрократизмом,
демократизации, открытия "карьерных лифтов". Общество пришло в движение;
его элиты были серьезно переформатированы, но как только первые перемены
были завершены, пришло время реакции: новые "хозяева жизни" стали
закреплять новые привилегии - и на этот раз намного более масштабные, чем
существовавшие в советское время.

На мой взгляд, полный возврат к советскости в этом ее аспекте был завершен
еще в ХХ веке, хотя в то время правящие круги всячески декларировали, что
они ведут страну в совершенно противоположном направлении.

Между тем чиновничество как класс к началу 2000-х в полной мере
сформировалось, и принадлежность к "власти" (а также "свободная
конвертация" денег в полномочия, титулы и звания - и наоборот) стала одним
из важнейших оснований социальной дифференциации, если не главным.

Однако процесс на этом не остановился; восстановление советского гимна и
культ когда-то великого государства стали, скорее, формальной данью моде,
тогда как основной идеологемой стал "консерватизм", или утверждение
"традиционных морально-нравственных ценностей", существовавших в России.

Одной из таковых, которая самым явным образом была заметна в течение
большей части нашей истории, являлась сословная система организации
общества, устанавливавшая очень четкие грани между отдельными его слоями,
но при этом противопоставлявшая их все государству и государю. Продвигая
"консервативную" повестку дня, власть на первом этапе, по сути,
восстановила близкую и чуть ли не родную для русского человека категорию
холопства, хотя и в том ее смысле, который вкладывался в это слово в XV -
начале XVIII веков: в смысле слепого и верного подчинения всех жителей
государю.

В России XXI века понятие государя уступило место однокоренному, но более
обезличенному понятию государства, однако суть от этого не изменилась:
идеология консерватизма создала первую грань нового неравенства -
неравенства "государевых людей" и "холопов".

Между тем, в последнее время начинает казаться, что и это неравенство
вот-вот и останется в прошлом. Проваливаясь в архаику в режиме чуть ли не
свободного падения, страна устремляется намного дальше вглубь веков -
мечтая о "цифровизации", но по уровню правового создания находясь во
временах "Русской правды", когда понятия тех же холопов и смердов были
наполнены куда более конкретным содержанием. Речь идет о появлении
настоящих каст, выводящем социальное неравенство на уровни, малодоступные
пониманию в современном мире.

Это явление отлично суммировано в недавно вышедшем романе "Текст" Дмитрия
Глуховского, показывающего всевластие нынешней силовой "элиты" над простыми
людьми, не защищенными никакими нормами права.

Каждый день мы видим и слышим, что тот или иной чиновник (полицейский,
священнослужитель) или его родственник уходит от наказания в ситуациях,
когда "простому смертному" гарантирована вся карающая сила отечественной
юстиции.

Более того, внутри самого государства формируются собственные кланы, и
представители нижестоящего вообще не считаются за людей в касте более
привилегированных. Когда видишь кадры, как сбивший дорожного полицейского
на Новом Арбате офицер ФСБ спокойно скручивает номера своего автомобиля и
его спокойно увозят сослуживцы, кажется, что страна живет не по Конституции
1993 года, ст. 19 которой гарантирует "равенство прав и свобод человека и
гражданина независимо от имущественного и должностного положения, а также
других обстоятельств", а по "Русской правде", ст. 84 "пространного"
изложения которой начинается с простых и понятых слов: "А в холопе и в робе
виры нетуть" (т.е. штрафа за их непреднамеренное убийство не
предполагается).

Усовершенствованием этой старой русской "конституции" в новом тысячелетии
стало, правда, то, что нахождение в состоянии холопства не определяется
изначально, а атрибутируется в зависимости от специфики ситуации.

На мой взгляд, происходящее сегодня в стране не имеет отношения к тому
неравенству, которое привыкли исследовать современные эксперты. В России во
все возрастающей степени права и свободы человека, не говоря о возможностях
его карьерного роста, определяются либо принадлежностью к той или иной
касте, либо родственными связями с ее представителями, либо готовностью
быть инкорпорированным в нее на любых условиях, которые могут быть
сформулированы "законными" представителями государства.

На рубеже 2000-х и 2010-х годов я написал статью, которая вызвала тогда
серьезное неприятие в американском экспертном сообществе как
гипертрофированно очернявшая российские социальные реалии. Сегодня я
убежден, что она серьезно их приукрашивала. Феодальный характер общества в
эпоху европейского средневековья предполагал сложную систему вассалитетов и
прав, которая создавала своего рода протокаркас будущих правовых систем
Нового времени - а Россия сегодня напоминает в большей мере чисто кастовое,
а не феодальное общество.

Именно кастовость и является основной причиной современного российского
неравенства, и именно она придает ему совершенно особое измерение.

Проблема "социальных лифтов", о которой мы время от времени слышим даже от
властей предержащих, является глубоко вторичной в обществе, где поведение,
представляющее угрозу безопасности и даже жизни людей, часто (и при этом
все чаще) не считается преступным.

Имущественное неравенство в современных обществах выступает мощным стимулом
развития, прежде всего потому, что оно не отрицает юридического равенства,
а скорее предполагает его. В России на определенном - и не очень высоком по
мировым меркам - уровне богатство и положение во властной иерархии
полностью меняют если не формальный правовой статус человека, то его
способность выводить самого себя и своих близких из-под действия
практически любых норм и законов.

Если посмотреть на самые резонансные дела последнего времени, окажется, что
менталитет чиновников и судей "заточен" исключительно под стандарты русских
кодексов XI века.

Вся система почти автоматически приходит в движение, защищаясь от претензий
тех, кто, по ее понятиям, не может быть равен "знати".

Это "дофеодальное" и чуть ли не "доисторическое" неравенство, все более
явно заметное в российском обществе, является естественным следствием
подъема отечественного "консерватизма". Оно одна из тех "традиционных
морально-нравственных ценностей", которым нам призывают поклоняться. Однако
такая "традиция" несовместима с современностью, и она в конечном итоге
приведет к масштабному исходу из страны всех тех, кто не хочет жить в
реалиях домонгольской эпохи на далеких окраинах Киевской Руси.

Традиционные формы управления были применимы в условиях столь же
традиционной мобильности, когда перемещение в пространстве на десяток верст
считалось чуть ли не путешествием.

Сегодня все мы живем в другом мире, где ценности безопасности и
элементарные нормы закона - которые по сути своей не могут быть
избирательными - важнее всех исторических реминисценций. И именно
"доисторическое" неравенство, а вовсе не высокие коэффициенты Джини или
притеснения сексуальных меньшинств, окажется, на мой взгляд, тем фактором,
который, в конечном счете, и изменит современный российский порядок.
Точнее, конечно, нынешний - потому что современным назвать его никак
невозможно.



Sincerely yours,
Alex Tihonov


... Если бы я все назвал, чем располагаю, да вы бы рыдали здесь! (В.Черномырд.)
--- FoxPro 2.60