СССР не мог не развалиться (часть 3)

Boris Paleev написал(а) к All в Oct 17 21:18:50 по местному времени:

Нello All!

https://jlm-taurus.livejournal.com/9...ml#/99767.html
http://samlib.ru/n/nikolaj<b>b_d/nni...dschwarz.shtml

Aug. 12th, 2017
Шварц Владимир Давыдович. РТИ: начальник цеха, главный инженер, ГИП, работник министерства. часть 3



Однажды у меня в кабинете раздаётся телефонный звонок, звонит мне Барабаш, председатель совнархоза и говорит: "Владимир Давыдович, вот новый... первый заместитель председателя совнархоза хочет познакомиться с Вашим заводом
буквально только трубку повесил - звонит секретарь обкома партии Карачаево-Черкесского по промышленности. И говорит: "Мы сегодня к Вам приедем. Вы знаете?" Я говорю: "Да, мне Серафим Трофимович звонил, я жду. Всё". Где-то часов в семь-восемь вечера появляются трое, значит: Задов, Барабаш и этот... Ну, познакомили меня с Задовым, с этим-то я знаком был, и я их провёл по заводу. Кстати, Барабашу тоже было интересно пройтись по заводу. Я их провёл по заводу, ну, часа два мы ходили - завод-то небольшой. Часа два мы ходили, я всё объяснял, отвечал на вопросы. Потом мы вернулись ко мне в кабинет, и он некоторые вопросы задавал, в том числе - вот, характеристика того времени.

Значит, Задов задаёт вопрос мне: "Скажите, а у Вас бывают случаи отпуска вашей продукции без фондов?" А было постановление ЦК КПСС и Совмина: за бесфондовый отпуск - под суд, к уголовной ответственности.
Конечно, мы отпускали без фондов, и отпускали по указанию обкома партии, конкретно по указанию вот этого секретаря обкома по промышленности, который тут сидит. Я рта не успел открыть, чтобы сказать: "Нет, что Вы", как он открыл рот и сказал: "Нет, что Вы, что Вы...", - назвал его по имени-отчеству, - "мы это контролируем, нет-нет, таких случаев нету".

А это он мне звонил по телефону и говорил... Я замещал директора, который был в отпуске, он мне звонит и говорит: "Пятьсот вариаторных ремней нужно для сельхозтехники черкесской". Я ему говорю: "Ну ладно, сельхозтехника у нас всё получила досрочно, фонды её исчерпаны" - "Вот надо пятьсот ремней. Ты сейчас за директора, вот думай, как это сделать". Я говорю: "Да никак! Под суд же за это!" - "Ну, это мы ещё посмотрим, под суд или не под суд".

Ну, что? Вызвал я к себе начальника ОТК, вызвал начальника цеха ремней. Вот мы сидим втроём. Я говорю: "Вот то, что я сейчас Вам скажу, у нас на заводе будем знать только вот мы трое. Если от кого-нибудь что-нибудь услышу, значит, мы будем знать, что кто-то из вас разболтал, но учтите, что разбалтывание может привести к тюрьме. А дело в следующем: нужно изготовить пятьсот ремней вариаторных... Вот, Виктор Фёдорович, это тебе задача сверх плана, а Вам...", - , Баглай - забыл, как его звали, начальник ОТК - "...а Вам - перевести эти хорошие ремни в некондицию". Дело в том, что некондицию мы могли без фондов продавать сами потом по цене на 25% ниже прейскурантной. "А зачем? Кому?" Я говорю: "Зачем вам лишнее знать? Вот я знаю - вот мне поручили, и пусть я один это знаю. Зачем вам лишнее знать? Не нужно вам ничего знать. Вы так и сделайте - и тут же забудьте, что вы это сделали. Вот, приготовьте пятьсот ремней сверх плана, забракованные как некондиционные, то есть по внешним видовым дефектам. Поняли?" - "Поняли" - "Всё".

Я к чему всё это рассказал? С одной стороны, ЦК КПСС и Совет министров издают постановление: за бесфондовый отпуск - к уголовной ответственности руководителей предприятий. С другой стороны, секретарь обкома, то бишь ЦК, заставляет своей властью, без всяких бумажек, устно, сделать или отдать без фондов. С третьей стороны,первый заместитель председателя совнархоза, представитель Совмина, зная, что все так делают, спрашивает: "А у вас нет ли, случаем, бесфондовой тэ-тэ-тэ? А то учтите, за это в тюрьму можно!" А этот отвечает: "Нет, что вы, что вы, нет!". Вот это была советская экономическая система планирования всего, вот до гвоздя.

по специальному распоряжению Совмина и ЦК КПСС централизовали и стали у заводов все амортизационные отчисления централизованно забирать в распоряжение министерства. А дальше? А дальше министерство делило, как хотело. Мои амортизационные отчисления могли отдать кому-то другому на какой-то серьёзный капитальный ремонт - или наоборот.

А когда я стал главным инженером, то, естественно, информации я стал значительно больше получать, чем начальник цеха - во-первых, уже по всему заводу, во-вторых, уже был я вхож в министерство, в совнархоз, имел дело с плановыми... плановиками совнархоза или министерства, или там трудовиками - и так далее, и так далее. Я сталкивался с этими вещами уже на том уровне, на более высоком, значительно. До этого, будучи начальником цеха... ну, я вам рассказывал уже, как мы добились в Госплане - в Госплане Союза ССР - добились увеличения численности для завода! Ну, смех же! Без решения Госплана и Совмина нельзя было сортир, извините за выражение, на заводе построить. Всё! Деньги на капитальное строительство выделялись из государственного бюджета. Завод никаких своих средств не имел, а когда отобрали амортизационные отчисления - так вообще ничего не имел. Тогда и текущий ремонт входил в себестоимость. Средний ремонт - это всё входило в себестоимость. Завод не может существовать так - но существовали!

Цены ничего общего с затратами труда не имели, цены устанавливал комитет по ценам - это ничего общего с затратами труда, то есть со стоимостью, не имело! Это с молоком я вам привёл пример - так со всем было! Водка, литр которой стоил три копейки - её же продавали по три рубля поллитра! И вообще таких примеров можно привести до фига... Вот за счёт этого, значит, где-то коврики, себестоимость которых была 20 рублей, продавали по 3 рубля, потому что бытовые... видите ли, забота о человеке была. Вот, вся экономика была искажена и вот нужно было как-то крутиться, работать, но ничего предпринять было нельзя.

Сверху поступали указания: вот новая техника... Заводы одновременно были заинтересованы в новой технике и не заинтересованы. Заинтересованы, потому что новая техника по идее должна была повысить производительность, улучшить качество, облегчить работу, улучшить условия труда - а фактически план был такой, что опробовать что-то новое просто было невозможно: не было ни места, ни времени. К нам приезжали из НИИРПа, например, учёные, для того, чтобы у нас на заводе обкрутить, освоить новую технологию производства каких-то изделий - для этого им нужно было выделить на заводе, на действующем производстве, вот у меня в цехе, время на каландр - а у нас один каландр был всего, который работал двадцать четыре часа в сутки! И где я им время выберу? А надо! Тогда для того, чтобы заставить это делать, включили в строчку плана освоение новой техники. И если в отчёте за год... новая техника, которую забили в министерстве в план, что-то было не выполнено - значит, весь завод лишался премии. То есть насильно. Не экономически, а насильно! Вот, ну, с одной стороны, хотелось осваивать новую технику, с другой - это было практически невозможно.

Или такой парадокс: при проектировании нового завода можно в проект включать только то оборудование, которое выпускается серийно! Спрашивается... ну, тогда же мы не можем двинуться вперёд! Для того, чтобы какое-то новое оборудование пустить в серию, его же нужно обкатать. Обкатать, устранить там всякие дефекты, которые при обкатке обнаружатся, посмотреть, что это оборудование производит - и так далее, и так далее... У нас не было ни одного опытного завода. Только те, что продукцию давали - и всегда этой продукции не хватало, всё было в дефиците.

Автомобилисты великолепно знают, что никакой сальник, никакой вентиляторный ремень, никакую шину... шину если купил, после того, как два или три года в очереди простоял, тебе в паспорте отмечают, что тебе шины продали - значит, ты теперь ещё двадцать лет не можешь их купить. Всё же было в дефиците! Для инвалидов войны - вот для меня, когда я стал... - у меня появился "Запорожец", как у инвалида войны, с ручным управлением, так на местном портовом этом автомобильном заводе был специальный отдел для инвалидов войны. То есть если вот нужно что-то - мы могли там оставить открытку, нас записывали в журналы, специально для нас получали, предположим, дворник, стеклоочиститель или там что-нибудь, какой-нибудь сальник. А "Запорожец" стоял в это время. Вот другое дело, что лично я всё это и вёл, мне достаточно было позвонить на завод, ребята мне привозили любой сальник, потому что мы их производили. Но 99,9%, если не больше, остальных - они с резинотехникой, с производством не имели связи, для них всё это было недоступно. Всё же было в дефиците, вот всё на военку шло.

В цехе на заводе, вот например, на Красноярском заводе РТИ я был главным инженером проекта - мы проектировали спеццех. Цех, предназначенный только для производства изделий для ракетной техники. Огромный цех, огромный! А заказов таких не было. Там половина прессов стояла... я не знаю, как сейчас, сейчас наверняка там что-то делают другое или просто стоит, потому что когда вот это всё рухнуло в конце 80-х - начале 90-х, оказалось, что у нас мощностей-то излишки! А мы строили, и строили, и строили заводы. Посмотрите заводы резинотехнических изделий и шинные, построенные в последние пятнадцать - двадцать лет советской власти - там же почти всё оборудование импортное! Мы всё закупали - продавали нефть, газ и покупали оборудование, потому что наш машинострой ничего не производил. То есть производилось старьё столетней давности, которое и качеством никуда не годилось, и количеством никуда не годилось...

Условия труда создавали дикие совершенно. У нас же огромное количество людей получали за вредность, и на пенсию раньше уходили. Все прессовщики, нормировщицы, вальцовщики и так далее - это же всё было вредное производство... я помню, когда я уже работал в Главрезинпроме, начальником отдела охраны труда и техники безопасности - значит, как-то отделу организации труда было поручение там составить план по улучшению условий труда. Значит, они там составили, то-сё, пятое-десятое, принесли мне на визу. А там, значит, итоги, там была графа, сколько людей высвобождается с вредных условий и переходит в нормальные условия - то есть, значит, им нужно уменьшить тариф, перестать давать спецмолоко или спецпитание - у нас же даже и спецпитание было на некоторых предприятиях. Я, когда всё это увидел - и вот написано там: сократить там по ВТО, по всем заводам там столько-то тысяч, не освободить, а перевести в нормальные условия труда.

Я пошёл к Разгонову, он тогда был замначальника главка по экономике - это его детище было - и ему говорю: "Слушай, Виктор Дмитриевич. Смотри: вот принесли мне на визу... Я могу завизировать, потому что это не я отвечаю, а ты отвечаешь. Вот если бы я отвечал, я бы ни за что не завизировал" - "Почему", - он спрашивает. Я говорю: "Вот посмотри, что здесь написано: вот в таком-то году перевести из вредных условий в нормальные, то есть создать условия вот такому-то количеству людей. Скажи, пожалуйста: сегодня у тебя эти люди, рабочие, получают повышенный тариф, сегодня они уходят на пенсию с пятидесяти пяти, а то и с пятидесяти лет, сегодня они у тебя имеют поллитра молока в день. Вот с этого дня - вот у тебя тут написано - в таком-то году, значит, с 1 января следующего года ты должен перевести их на нормальный тариф, то есть уменьшить зарплату при той же работе, отменить молоко, отменить пенсию там с пятидесяти там и пятидесяти пяти лет. Ты понимаешь это или нет?".

Он: "Ну, мы об этом не подумали". Я говорю: "А как же ты не подумал - а как же ты будешь отчитываться-то? Ты напишешь, что мы освободили - тебе же сразу же урежут план зарплаты! Ты же сегодня, когда в фонд зарплаты получаешь на главк, ты же там аргументированно рассчитываешь: вот у нас столько-то в особо вредных условиях - тарифы такие-то, столько-то там во вредных условиях - тарифы такие-то, столько-то - в нормальных, тарифы такие-то. Итого: в сумме - столько-то. Ну, ты отчитаешься, что ты вот уменьшил количество рабочих, работающих в особо вредных и во вредных условиях, создал им хорошие условия - ты же должен им немедленно уменьшить зарплату, тариф снизить. Но тебе тут же сверху немедленно фонд зарплаты урежут" - "А как же быть?".

Я говорю: "Не знаю, как быть, но я визировать это не буду. Если ты настаиваешь - я могу завизировать, потому что я, как человек, ведающий охраной труда, а не организацией, не производительностью, а условиями труда - я двумя руками за, я готов это подписать. Вот скажи мне "подписывать" - я сейчас же подпишу, но я за это не отвечаю, вот за то, что тебе снизят фонд зарплаты, и как ты будешь выкручиваться, я не несу ответственность. Я сейчас только визирую план, а вот его выполнение или невыполнение - это уже не я буду отвечать, а ты. Это не план службы техники безопасности, это - план твоей службы" - "Да-а-а..." - "Ну, ладно, ты пока не визируй, я посоветуюсь, я подумаю...". Ну, не знаю, просто я не знаю, чем это кончилось, потому что ко мне больше не приходили.

Вот, я вам коротенько рассказал, в какой обстановке мы работали. Причём я это вот это начал понимать только тогда, когда начал работать в основном цехе и особенно после того, как прочитал вот этот отчёт где группа инженеров английских, вернувшись в Англию, написала отчёт о своей поездке. Этот отчёт перевели на русский язык. Я уж не знаю, как он попал в Советский Союз, не знаю... Его перевели на русский язык и под грифом ДСП (для служебного пользования) разослали всем руководителям всех предприятий, дабы те учились. А чему учиться-то? Надо тогда менять всё на свете: надо резко повышать зарплату, резко сокращать расходы... Господи, у нас же всё помалу было! Господи, опять я хочу рассказать - ну, ладно - это когда буду ГИПом, рассказывать о работе своей в проектной организации, тогда расскажу. Это же вообще идиотизм - когда планировали в расходах, в миллионах... Но в двух словах скажу.

Запланировали, скажем, построить какое-то сооружение. Ассигновали на него миллион рублей. Строитель построил это сооружение, но сумел как-то там сэкономить - но не в ущерб качеству - и сделал за 900 тысяч, а не за миллион. Так его премии лишают - за неосвоение средств! Ну, вот можете себе такое сегодня представить? Я думаю, что нет. А тогда это было нормально. Поэтому у меня не было никакой заинтересованности экономить, а планировалось к тому же всё ещё от достигнутого. Вот такая история.

Так вот, всё, что я рассказывал о социалистической экономике, в конечном итоге привело вот к чему: главной задачей руководства предприятия стало при утверждении техпромфинплана на следующий год - а это утверждение, как правило, проходил директор с начальником планового отдела или главный инженер, чаще директор... ну, всё зависело от характера этих людей - выезжали в Москву, в министерство, или когда были совнархозы, в совнархозы - утверждать техпромфинплан на следующий год. И главная их задача была - доказать любыми способами, вплоть до взяток, что мы можем выполнить только вот такой, то есть заниженный план, то есть утвердить заниженный план - для того, чтобы потом было перевыполнение, для того, чтобы потом могло быть снижение себестоимости, за что платили премии. И вот главной задачей директора первостепенно стало утвердить как можно более низкий план. Тем более, что планирование-то шло от достингутого, но вот никто не считал ничего, а вот от достигнутого плюс одного процента.

Понимаете? И к чему же это приводило? Ну, липа, сплошная липа и враньё было во всём. Главный инженер, когда он ехал защищать... а уже директор тут не вмешивался, ехал главный инженер, или, в крайнем случае, если он по каким-то причинам никак не мог, то начальник технического утверждения - ехали утверждать нормы расходов сырья и материалов. У них была задача прямо противоположная - утвердить как можно более завышенные расходы, чтобы потом можно было легко укладываться в норму, экономить, за счёт экономии вот перевыполнять план и опять же получать премии и быть там, значит, на доске почёта, туда-сюда. Вот к чему... то есть всё это было антипрогрессивное. Всё это ведь было не прогрессом, а регрессом, всё это тянуло назад.

...мы уже жили в Москве, мы каждое лето ездили в Ярославль на несколько дней, - так мы весь "Запорожец" забивали продуктами, ... Вплоть до того, что Люся звонит и говорит: "Привезите картошечки". В Ярославль из Москвы картошку везли! Ну, по дороге заехали в магазин, купили несколько пакетов картошки и привезли туда. Ничего там не было! И так - во всей стране. И не хрена говорить, что вот там, Горбачёв с Ельциным довели страну! Это было задолго до Горбачёва. Андропов, когда стал генеральным секретарём, начал наводить порядок. Что он делал-то? Ловили эти КГБшники по магазинам женщин, проверяя документы, и если оказывалось, что они там в рабочее время - значит, писали туда рапорт начальнику, что в рабочее время... А что было делать женщинам? Им нужно было жратву покупать, детей кормить. Когда? После работы в магазинах пусто. Это - в Москве! Всё это было!

У нас вон рядом с метро "Маяковская" был колбасный магазин - так там с трёх часов ночи у нас уже слышны были голоса - очередь выстраивалась тысячная. Я не преувеличиваю - тысячные очереди выстраивались за куском колбасы!
Я, как ишак, часто был в командировках в Москве - так отсюда ехал как ишак нагруженный - заказывал такси, чтобы доехать до Волжского от Волгограда. Чего я только не вёз! Сотню яиц, мясо, колбасу, сосиски... Господи! Сыр, масло сливочное! В общем, чего там говорить... Рыбу в Волгоград вёз! Там в магазинах даже рыбы не было! Браконьерскую можно было покупать, конечно, вплоть до осетрины и икры.

Значит, устраивали себе командировки, ехали в Москву, чтобы привезти к Новому году хорошую закуску там и прочее-прочее, потому что в Волгограде, как и Волжском, естественно, к тому времени, к семьдесят четвёртому... в семидесятые годы, в конце 60-х - начале 70-х в магазинах уже жрать было нечего, магазины были пустые. То есть приходишь в магазин - пустые абсолютно полки. Вот эти прилавки-холодильники пустые, разве что мышь бегает. Да, совершенно, абсолютно пустые. Если ты видишь, что стоит огромная очередь, значит, в магазине что-то появилось, "что-то дают", тогда говорили. Поэтому приходилось вот на такие праздники всё везти из Москвы. Ну, например, вот я... ну, и Веня - то же самое. И Вася.

Значит, я из Москвы закупал индейку - целую индейку замороженную - я из Москвы вёз сотню яиц, но это не на Новый год, а вообще дома кушать. Да, покупал сотню яиц вот в этих упаковках, в этих решётках, вёз с собой яйца, мясо, масло, сыр - что ещё? Сигареты, туалетную бумагу, зубную пасту... Ну, в Волжском и Волгограде - всё. Мыло, правда, было, мыло не надо было везти. А вот это - всё... Я уж не говорю об одежде. Одежду мы с бабулей, когда оказывались в Москве, одежду покупали в Москве, а там не было. То есть там было, но совершенно неудобоваримое... Вот... Были введены там уже талоны на всё в Волгограде - а в Волжском талонов не было, но и жрать было нечего. На рынке, на базаре было всё, но никакой зарплаты не хватило бы, скажем. Если мясо государственное стоило два рубля килограмм, то коммерческое мясо, в коммерческом магазине - открыли тогда коммерческие магазины - это мясо стало стоить семь рублей, то, что было два, а на рынке - двадцать рублей. Ну, а вырезка скажем - двадцать рублей.

Единственное, что там было дешёвое во время сезона - это овощи, помидоры, огурцы, ягоды, вишня там, абрикосы, яблоки - там всё это росло великолепно, это всё было дешёвое, мы там закупали вёдрами и делали компоты на всю зиму, абрикосовые компоты. Ну, изумительные совершенно абрикосовые компоты и вишнёвые компоты в трёхлитровых банках. У нас было заставлено всё в квартире этими банками... Лук там закупали на всю зиму - у нас висели связки лука в старых бабулиных капроновых чулках, то есть в капроновые чулки - лук, там почему-то очень хорошо хранился лук, он висел в комнате, за дверью где-то висели эти чулки с луком. Вот... Ну, помидоры великолепные эти волгоградские - вот это вот было дёшево. Но это всё на базаре, в магазинах ничего этого не было. Всё это в основном на базаре, и только летом вот - июль, август, сентябрь - арбузы появлялись. Вот когда мы в Волжский приехали - а, я это рассказывал - тот там даже раков живых можно было купить. Я как сейчас помню - рубль восемьдесят килограмм раков.

Так что приходилось ездить в Москву, чтобы привезти апельсины, везли из Москвы лимоны - ну, короче говоря, всё, даже чёрный хлеб. Потому что в Волгограде и Волжском только белый хлеб был. Ну, с хлебом не было, вот заминок с хлебом, с водкой не было. Дело ведь доходило и до того, что зарплату нечем было платить - торговли-то нету никакой! Вот в городе Волжском задерживают зарплату, потому что в банке нет денег. А денег нет потому, что торговли нет - откуда могут быть деньги-то? Только из торговли. Из бюджета города. А бюджет - что там? Он на другие нужды запланирован.

Тогда наше, значит, партийное начальство давало команду выбросить водку. Ну, сразу же выстраивались очереди, водку эту расхватывали - появлялись деньги, ну, глядишь, через неделю тебе зарплату выдадут. Да, доходило даже до этого. Никто этого не помнит, один я почему-то помню. Не помнят, начинают спорить со мной - да нет, не было этого... Было! Было! А мы, когда приехали в Волгоград, в Волжский в семьдесятчетвёртом году, так мы оттуда в Москву везли стерлядь, икру - в магазинах всё это было и было дёшево. Стерлядь - два с полтиной килограмм. А потом-то - только из Москвы, там уже ничего. Да, действительно, просто пустые полки, приходишь в магазин, а прилавки, полки - всё пустое. Там есть то, что никто не покупает. Вот, то есть это можно было сравнить с началом пятидесятых годов, с первой половиной пятидесятых годов в Оренбурге. Вот такая же история была в Оренбурге - полки пустые в магазинах. Когда вдруг появлялся сахар, предположим, в магазине, выстраивались - я не преувеличиваю - тысячные очереди за сахаром. Ну, это уже к Харитонову так косвенно имеется в виду, начал я с того, как мы готовились к встрече Нового Года - видишь - а кончил вот этим. Так что деградация советского планового хозяйства давно-давно началась, лишний раз это подтверждается...

Ели мы хорошо. Во всей стране, кроме Москвы, жрать было нечего. Завод, предприятие, где мы ели хорошо, каждое воскресенье приезжало в Москву, чтобы купить, всем, кто в Москве, на недельку. Я, когда ехал, может быть, к Василию Евгеньевичу в Куйбышев, каждый месяц или там раз в два месяца посылали посылки - с мясом, с колбасой, и так далее - с проводником в поезде...Сигареты, мыло... Когда ко мне в министерство приезжали в командировку с завода ребята, всегда старался, чтобы один день перед отъездом у них был свободным, чтобы они побегали по магазинам и купили масло сливочное своим детишкам, там колбаску, то-сё... Когда я ехал в командировку - я очень часто ездил в командировку - я звонил на завод и говорил: "Ребята, я еду в командировку - что привезти? Что привезти?" "Ну-у, Владимир Давыдович, ну что ты, что ты повезёшь - ну привези килограмм масла сливочного... Мыло, мыло, пожалуйста, привези мыло туалетное... Слушай, если попадётся - пожалуйста, хоть пару тюбиков зубной пасты... Это правда, это не ложь! А мы здесь в Москве этого ни хера не знали, москвичам вообще рот открывать нельзя! Они должны заткнуться и молчать, потому что мы здесь в Москве жили в другой совершенно стране!

рассказываю: то ли в конце тридцать девятого, то ли в начале сорокового ввели плату за обучение - триста рублей в год, восьмой-девятый-десятый класс. И отменили это только в пятьдесят четвёртом году. А мне говорят - не было этого!
И когда мои сверстники мне говорят, что этого не было - что ты с ними будешь делать? Это ещё у меня такая память - я-то все мелочи помню, а другие ни хрена не помнят, спорят... А кто помнит? Кто помнит, что в пятьдесят первом году, во-первых, снизили верхнюю границу оплаты больничных со ста до восьмидесяти процентов? Снизили до восьмидесяти - первое. Второе - ввели плату за нахождение в больнице за первую неделю. Если заболел - первую неделю ты оплачиваешь. Пятьдесят первый год. Ну, может, пятьдесят второй - но при жизни Сталина ещё. Ты это всё оплачиваешь, содержание в больнице, за неделю, потом - бесплатно. пришёл Хрущёв - сразу это отменил. Никто этого не помнит!

так же, как и забыли, что по их просьбе, по их ходатайству отменили плату и льготы за ордена. В пятьдесят первом году отменили плату и льготы за ордена и медали! По желанию орденоносцев, по их просьбе! А льготы были неплохие, льготы давали бесплатный проезд в жёстком вагоне - по всей стране, один раз в год. По-моему, двадцатипятипроцентная скидка налога, ещё какие-то там... Бесплатный проезд на городском транспорте, включая метро... ну, исключая такси. Всё это отменили в пятьдесят первом году. Шесть лет, как война кончилась, орденоносцев - до фига.

Вот понимаете, до какой глупости доходило вот это вот централизованное планирование? Вот на том же Черкесском заводе нужно было проводить хронометраж на ряде там операций, пускали новый цех - нужен был хронометраж. А в отделе труда нет хронометра, секундомера. Нету! Вон в магазине - пожалуйста, иди покупай - 15 рублей. Но - нельзя! Наличными деньгами тогда по правилам можно было только на пять рублей истратить или меньше, и на пять рублей принести квитанцию - тогда её оприходовали, бухгалтерия оформляла эти пять рублей. Тебе выдавали аванс там, пять рублей - ты должен был отчитаться. И мы каждый год заказывали в отдел снабжения хронометр - ну, отдел труда заказывал. Это не моя работа была, мне это нужно было только технологически, а вообще-то это связано было с зарплатой, это была директорская работа, и я просто на диспетчерских совещаниях вслух высказывался по этому поводу, что надо купить за 15 рублей - да и всё. Нет, первая же ревизия обнаружит, директор против, и главный бухгалтер его поддерживает.

Ушёл директор в отпуск, и я остался директором. Приходит ко мне начальник отдела труда и зарплаты и говорит: "Ну чего - до сих пор нет у нас секундомера, ну мы не можем ни одного хронометража провести! Я, значит, пришёл и говорю: "Пиши заявление мне: "Прошу выдать 15 рублей наличными для покупки секундомера для отдела организации труда и заработной платы для проведения хронометража различных технологических рабочих процессов". Написал?" - "Написал" - "Подписал?" - "Подписал" - "Дату поставил?" - "Поставил".

Пишу резолюцию: "Главному бухгалтеру товарищу Кучерявому: выдайте наличными 15 рублей для покупки хронометра. В. Шварц, исполняющий обязанности директора" - даже написал: "В. Шварц". И сразу же под этим - вторую подпись, потому что по закону, если руководитель предприятия нарушает что-то вот подобное, то главный бухгалтер должен по закону отказать в этом деле: прийти к директору, тому, кто это подписал, сказать, что это нарушение закона, и, если директор настаивает на этом, он должен дать вторую подпись - этой второй подписью он освобождает от отвественности бухгалтера главного, и тогда бухгалтер обязан выполнить это распоряжение директора, но тут же в докладной записке сообщить в вышестоящую организацию о нарушении финансовой дисциплины, выразившейся в том-то и том-то.

Полянский... он подписал постановление о вводе мощностей на ряде заводов и, в частности, это было постановление, связанное с производством резинотехнических изделий, подготовленное Госпланом и министерством. Там фигурировал не только наш завод, но в том числе там был пункт- а это в январе, по-моему, вышло это постановление - с 1 июля ввести мощности на Черкесском заводе РТИ по производству рукавов. Когда мы это прочитали, то упали: ещё цех не был построен! Не только оборудование не смонтировано - коробка ещё не была построена, и всё это планировалось на следующий год! И вдруг - приказ, подписанный премьер-министром РСФСР, написано: "С 1 июля этого года..." больше того - с 1 июля выдан план по производству рукавов!

Что делать? Выход только один: надо добиваться снятия плана по производству рукавов. Почему? Да потому что как только придёт июль и мы не выполним план, поскольку цеха ещё нет и не будет - так накроются все премии. То есть весь коллектив будет без премий! Кроме того, нас будут долбать все, кому не лень, за невыполнение плана. Больше того - мы же подведём тех заказчиков, которым выданы фонды Госпланом, Главхимснабом - это подразделение Госплана - Главхимснабом на * нашего завода, которого ещё нет. Они же будут свои там изделия считать под те рукава, которые будут поступать от нас. Ну, вот такое планирование великолепное, социалистическое - одна из причин, почему и развалилась экономика Советского Союза. Вот...
Значит, построить завод - ну, это невозможно совершенно.

Хоть туда бросить дивизию строителей - всё равно не построить: просто технология строительства не позволяла - там бетонные работы, там такие ремонтные работы, которые требуют времени. Не просто на само производство работы, скажем, фундаменты: фундамент залил - он должен там две недели стоять, его водичкой только поливать нужно. А лучше, чтобы он месяц простоял - тогда только бетон схватится по-настоящему, и на нём можно монтировать оборудование, особенно если тяжёлое оборудование. А там были и тяжёлые вальцы, было и лёгкое. Уж не говоря о том, что материалы даже строителями на эти сроки, материалы для строительства там - стекло, панели и так далее, и так далее, всё, что требуется для строительства - не были заказаны, потому что не планировалось это! И какой идиот это воткнул в план? Ну, какой идиот подписал - понятно, ему, что подсунули, этому Полянскому, со всеми визами - то он и подписал. Конечно, он не вникал ни в какой Черкесский завод. Вот... Но директор должен ехать в Москву добиваться снятия плана и переноса сроков ввода мощностей.

совещание только главных инженеров. речь шла только о качестве. И вот, значит, что нужно сделать, чтобы поднять качество? Самое плохое качество оказалось на Ленинградском тогда заводе "Красный треугольник", который делал довольно много транспортёрной ленты. И вот выступает главные инженер, который там работает сравнительно недавно, ну, два-три года, и говорит: "Вы знаете, мы ничего не можем сделать, мы лучшего качества не дадим". - "Почему???". Там начальство высокое - как это так?

И он рассказал такую историю. Лет двадцать тому назад появилось первое - а он, видно, подготовился к этому - поступило рацпредложение: уменьшить на один процент количество каучука в рецептуре транспортёрных лент, заменив это количество техническим углеродом, сажей. Сделали опытные образцы, провели физико-механические испытания - и то же качество абсолютно: прочность та же самая, всё - абсолютно никаких изменений нет. Приняли это рацпредложение. Получили хорошие деньги на экономии каучука... Они делали огромное количество транспортёрной ленты, поэтому один процент оказался в пересчёте на год огромным количеством... Получили большие деньги, поработали какое-то время, забыли про то, что там три года, скажем, тому назад было такое предложение... И кто-то снова подал предложение уменьшить количество каучука на один процент, заменить техническим углеродом. Потом - ещё, и ещё... И в конце концов, количество перешло в качество - в какой-то момент лента стала никуда не годной. Но по существующим тогда плановым законам себестоимость могла из года в год только уменьшаться. Даже подумать нельзя было о том, чтобы тебе запланировали на следующий год при утверждении техпромфинплана более высокую себестоимость.

И он говорит: "Для того, чтобы нам перестать делать вот это вот, извините за выражение, барахло, необходимо увеличить нам себестоимость, чтобы мы вернули содержание каучука к тому, которое было двадцать лет назад". За это время там несколько директоров сменилось, уже не было тех рационализаторов, то есть предъявить претензии, в общем-то, некому. "Так вот", - говорю, - "у нас получается такая вещь, что мы делаем брак ради штук, ради того, чтобы зарплату свою чуть-чуть поднять. Ведь почему воруют режимы? Почему некоторые пропускают операции, вот как мы установили с техноруком цеха, на вулканизации вентиляторных ремней? Почему? В погоне за штуками! И только! Или в ночные смены не только в погоне за штуками, а чтобы заранее выполнить свою норму сменную и уйти домой спокойненько. Ведь то же самое происходит в подготовительном цехе". Я уже рассказывал про это по Оренбургу, то же самое везде было - нарушались режимы, потому что сдельщина была, и ничего с этим поделать было нельзя.

В общем, короче говоря, вот очень такой был разговор... А за это время... вот месяцы шли, через несколько месяцев был уже готов к сдаче цех формовой и неформовой техники, огромный цех с огромным количеством новейшего венгерского оборудования, прессов - уже наши отечественные пресса никто не выпускал, наше станкостроение уже было в таком состоянии, что оно для резиновой промышленности ни фига уже не могло выпускать качественного оборудования. Поэтому начались закупки. Вот тогда уже начались закупки, в шестидесятые годы, закупки по импорту за счёт того, что нефть давала доллары. Вот тогда уже рушилась экономика страны, и главное - в экономике любой страны это станкостроение, то есть производство аппаратов, оборудования, станков, которые потом производят нужные людям вещи, и не только людям, но и, скажем, войне, вещи. Вот, скажем, в резиновой промышленности, особенно в шинной - я это знаю - там уже к тому времени проектировали заводы и цехи, опираясь на закупки импортного оборудования. Всякого оборудования, начиная от резиносмесителей и всяких линий, и кончая вулканизаторами.


Best regards, Boris

--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-021027