Б.Абакумов _В небе Северной Кореи_, 8

Alexey Platonov написал(а) к All в Jan 08 18:28:06 по местному времени:

From: "Alexey Platonov" <oooliklii@mtu-net.ru>

...Пепеляев раньше тоже встречал Ф-94, когда мы уничтожали
"железнодорожников" - так у нас называли вооруженные ракетными
снарядами самолеты противника, на которых специально отобранные
летчики "охотились" за пассажирскими и грузовыми поездами,
укрывавшимися в светлое время в тоннелях. Американцы стремились на
малой высоте, чтобы не встречаться с нашими истребителями, подойти
ближе к тоннелю и, атакуя под небольшим углом, пустить в него
снаряды. Взрыв реактивного снаряда в самом тоннеле приводил к
повреждению железнодорожного состава, а если
его там не было, то к повреждению путей. Уничтожение вражеских
самолетов "железнодорожников" было одной из важнейших "попутных"
задач наших летчиков. Произошла встреча с Ф-94 неожиданно.
Возвращаясь на аэродром, Е.Пепеляев и его ведомый В.Ларионов,
который вскоре погиб в одном из боев, обнаружили четверку необычных
по размерам реактивных самолетов. Наши летчики, несмотря на
усталость после только что проведенного воздушного боя, сразу пошли
на сближение. Одна пара этих машин немедленно спикировала вниз и
скрылась за сопками. Вторая пара последовала за ней, но выполнила
маневр недостаточно решительно. Приказав ведомому держаться на
высоте, Пепеляев атаковал замыкающий самолет противника, но
сблизиться на дистанцию действенного огня ему не удалось. Враг
увернулся и начал на минимальной высоте виражить между сопками.
Пепеляев продолжал преследование, несмотря на ограниченный запас
горючего и боеприпасов. Но, когда вот-вот уже можно было открыть
огонь, ведомый передал: "Скорей на высоту!" Едва Пепеляев успел
перевести машину на набор высоты, как сверху начали падать чушки
длиной более двух метров. Это были подвесные баки шестнадцати
"Тандерджетов", подошедших на помощь Ф-94; видимо, по их вызову или
по указанию наводчика. Вражеские пилоты, имея преимущество в высоте,
встали в круг над нашими самолетами, рассчитывая взять их под
групповой огонь.
Но паши летчики атакой на встречном курсе разбили окружение и
оторвались от противника.
В боях над районами высоты 1211, которая находится севернее
Янгу, противник начал наступление при поддержке больших групп
авиации. На каждый квадратный километр этой высота было выпущено
500000 снарядов и сброшено 4000 бомб, но атака противника
захлебнулась - противник потерял 16000 солдат и офицеров. В боях за
эту высоту нами был сбит известный американский ас майор Джордж
Дэвис. В этот день более сотни вражеских истребителей прикрывали
сверху большую группу легких бомбардировщиков. Дымка позволила
нашим летчикам скрытно сблизиться с противником, а затем на полной
скорости нанести удар. Атака была молниеносной. Группа вражеских
самолетов раскололась. Один из наших летчиков зашел в хвост ведущему
группы. Противник был опытный. Он одну за другой выполнял
сложнейшие эволюции. Но как только трасса снарядов, выпущенных
нашим летчиком, прошла близ самолета врага, он начал нервничать.
Вражеский самолет был подожжен. Американец скольжением сбил пламя,
но наш летчик не прекращал атаки. Потом на земле нашли этот "Сейбр"
недалеко от Пхеньяна. По надписи на шлеме и документам убитого
летчика было установлено, что это был командир группы, мастер
пилотажа майор Джордж Дэвис. Командующий авиацией США на дальнем
Востоке Вейленд вынужден был признать, что гибель аса-реактивщика
Дэвиса "создала среди личного состава американской авиации,
действовавшей в Корее, мрачное настроение". У них три дня был траур.
Увидев гибель ведущего, остальные пилоты этой группы самолетов
противника сразу разделилась на пары, и стали уходить из района боя.
Но несколько самолетов пытались все же пробиться к высоте 1211. Они
сразу пошли в сторону солнца и этим поставили наших летчиков в
невыгодное положение. Возникла опасность потери противника. Тогда
Гуляев повел группу курсом параллельным курсу вражеских самолетов.
Таким образом, наши летчики смогли вести наблюдение за врагом, и,
используя маневренные качества своих машин, сблизились с ним и после
резкого доворота, атаковали противника. Выполнив свою задачу -
уничтожение верхнего эшелона прикрытия, группа Гуляева включилась в
общий бой. Атакой сходу она трассирующими очередями разогнала
группу "Шутинг-старов", готовившихся штурмовать позиции артиллерии.
Помешав врагу нанести сильный удар по наземным войскам, мы
уничтожили в этот день более десятка самолетов противника.
Непрерывно растущие потери вызвали серьезное беспокойство в
Америке. В одном из номеров газеты "Нью-Йорк таймс" говорилось, что
США и союзники потеряли с начала войны до 1 октября 1952 года 1203
самолета. Командование американской авиации потребовало от летчиков
"Сейбров" энергичной борьбы за господство в воздухе, включало в
каждую истребительную группу несколько особенно хорошо
подготовленных пилотов. Однако и это не принесло им успеха. Противник
часто пользовался своим излюбленным приемом - переводом воздушного
боя из вертикальной плоскости в горизонтальную, где у него был лучший
маневр. Надо отметить, что Ф-80 редко сбрасывали подвесные баки,
находящиеся на консолях плоскостей при выполнении виражей, они
улучшали им пилотирование в горизонтальной плоскости. На
теоретической конференции мы обсудили все вопросы тактики ведения
боев противником и выработали свои контрприемы.
Однажды противник пытался нанести удар по одному из важнейших
тыловых объектов Корейской Народно-демократической Республики.
Чтобы обеспечить успех, они послали в этот район сильную группу
"выметания", укомплектованную наиболее подготовленными пилотами.
Придя в район действия на большой скорости, противник рассчитывал,
что им удастся сразу рассеять небольшую группу наших самолетов,
вылетевших навстречу. Наши летчики увернулись от удара.
Выполнив сложный маневр, противник снова устремился в атаку. И
закружились пары и четверки. С каждой минутой бой становился все
ожесточеннее. Но вот одна из наших пар, увернувшись от преследования
врага, неожиданно "свалилась" сверху на выходившую из пикирования
пару истребителей противника и, под углом атаки 45 градусов сверху,
подожгла одного из "Сейбров". Мастером таких атак был Крамаренко. Это
был переломный момент боя. Враг попытался перевести бой из
вертикальной плоскости в горизонтальную, но этот маневр для нас не
был уже неожиданным. Наши летчики не давали им своими
непрерывными атаками затянуть нас в горизонтальный бой. Противник
пошел на отрыв от нас - потянул на море, с выходом в сторону солнца и
включением форсажа. На этом маневре противника я успел, еще до
береговой части, взять на прицел уходящего на солнце "Сейбра" и
выпустить по нему длинную очередь из всех пушек. <Сейбр> перевалился
на левое крыло, клюнул на нос и, пошел вниз, в море, с углом
пикирования больше 70 градусов. Стрельба велась почти на солнце. На
фотопленке виден был лишь только шлейф дыма от форсажа, идущий к
перекрестию прицела. По докладам летчиков, видевших этот момент,
самолет противника был сбит.
После небольшого затишья американцы снова предприняли мас-
сированные налеты на район Анси, условно называемый нами "сосиской".
Там была у нас станция наведения. Бои велись всеми подразделениями в
различных районах воздушного пространства и на всю глубину. В одной
из очередных атак утреннего боя Пепеляев удачно подбил "Сейбр",
который сел на берегу около реки на "живот", и пока к нему подбежали
корейцы, прилетел американский вертолет, забрал летчика и улетел на
близ лежащий остров. Этот случай доказал нам, что оперативность служб
спасения у американцев была на высоте и организована она была на
островах вдоль корейского побережья хорошо. Поэтому часто
американские летчики свои подбитые самолеты направляли в сторону
моря, где катапультировались, но катапультировались не все, некоторым
приходилось садиться на "живот". На некоторых самолетах у них
катапульты не срабатывали. Пленные показывали, что не всем им
ставили пиропатроны в катапульту, чтобы летчики меньше покидали
самолеты, и дрались до последней возможности. На море службы
спасения подбирали спасшихся американских летчиков.
...Нам приказали прикрыть район, где подбитый "Сейбр" сел и дать
возможность нашему техсоставу разобрать его и доставить на аэродром.
Разборкой руководил инженер полка Казанкин. Американцы выслали в
этот район большое количество Ф-80, Ф-84 и Б-50, прикрытых сверху
"Cейбрами", с задачей уничтожить севший самолет. И вот мы, находясь в
этом районе, вступили опять в бой с "Сейбрами" группы "выметания", то
есть истребительным заслоном, а другая группа наших самолетов
встретила "Шутингов" и вступила в бой с ними на подходе к объекту.
После нескольких схваток с "Сейбрами", обстановка боя сложилась так,
что мы зашли в заднюю полусферу и начали их бить. В разгаре боя,
когда на земле уже горели пять "Сейбров", одному из охотников против-
ника удалось поджечь наш самолет. Летчик потянул на аэродром. И вот
здесь произошло следующее. Американские пилоты, бросая район боя,
пара за парой, устремились в погоню за дымящейся машиной. Наш
летчик уже покинул самолет, но американцы продолжали атаковать
горящую машину до тех пор, пока она не упала на землю. Иногда
наблюдались случаи, что МИГ, после катапультирования летчика, сам
аккуратненько садился на землю на "живот". МИГ при соответствующей
балансировке, обычно при потере скорости, опускал нос, входил в
пикирование и, по мере набора скорости, переходил плавно в
кабрирование, а затем опять терял скорость и это повторялось несколько
раз при падении с высоты, и вот, если этот момент начала кабрирования
совпадал с касанием о землю, то самолет садился. За это время
американцы, конечно, могли атаковать его сколько хотели. В общей
сложности наш подбитый самолет атаковали четырнадцать истребителей
противника. На следующий день американское радио сообщило: "В
минувшем бою авиация северокорейцев потеряла 15 самолетов".
Фактически же, наши потери были в 15 раз меньше.
В происходящих боях, к концу 1951 года, мы убедились в том, что
морально-боевые качества летного состава авиации противника сильно
упали, наглость с них была нами сбита. При возникновении реальной
опасности вражеские пилоты, обычно, покидали поле боя, уходили на
море, держались определенное время там, а затем направлялись к своим
аэродромам. Пленные американцы рассказывали, что они поступали так,
чтобы доказать, своему командованию: "сражались мол до тех пор, пока
в баках было горючее... Нередко американцы стремились атаковать наши
самолеты с двух направлений. Эта погоня за "клещами" сказывалась на
тактике боя четверок и даже групп. Заметив наши машины, вражеские
летчики сразу увеличивали интервал до километра. Как только наш
недостаточно опытный летник увлекался погоней за одним из самолетов
пары противника, другие самолеты врага тотчас же атаковали
его с двух направлений, беря в "клещи". Приходилось после этого
уходить сразу на вертикаль, но не терять осмотрительность, так как
наверху могли ждать "охотники" из эшелона другого яруса противника.
Следует отметить, что вражеские летчики, особенно американцы,
которых было подавляющее большинство, почти никогда не спешили на
выручку друг другу, особенно ведущий к ведомому. Создавалось
впечатление, что для американцев ведомые - люди "второго сорта".
Часто американские летчики обстреливали в воздухе парашюты своих же
летчиков, выпрыгнувших из подбитых самолетов.
На следующий день нам пришлось действовать против "Шутинг
старов", атаковали мы Ф-80 еще до прихода их в район эвакуации
севшего на "живот" "Сейбра". Нашу группу вел Пепеляев. Мы обнаружили
их в районе населенного пункта Нампхо и с ходу вступили в бой. Наша
атака была стремительна, это было видно по растерянным маневрам
противника. Я зашел в хвост одной паре и прицелился по ведущему. Его
ведомый шел в левом пеленге в плотном строю, то есть "крыло в крыло",
как у нас говорят. Мой ведомый, Николай Вермин, следовал за мной в
хвост, даже получил пробоину от стрелянных гильз моих пушек в киль
своего МИГа, Половина киля его самолета была разрезана с левой
стороны, но он не обломился при маневрах самолета. Я вел огонь по
ведущему пары, прицел стоял на автоматике, но снаряды, почему-то,
ушли в передний угол стыковки крыла и фюзеляжа слева, а не по центру
кабины, куда я целился. Видимо, противник шел с небольшим
скольжением вправо вверх, то есть во внешнюю сторону. Пришлось взять
поправку по трассе и со второй попытки снаряды пошли по цели.
Ведомый противника никаких маневров не предпринимал и точно
копировал все действия ведущего, который после моей второй очереди
так и остался в крене левого разворота, только вместо набора высоты,
посыпался вниз в сторону накрененной плоскости, не меняя положения
самолета относительно горизонта. "Что это за радиоуправляемые
самолеты?" -подумал я. Ведомый следовал за ним на том же месте, как
привязанный. Пара МИГов, находящаяся сзади меня и ниже, с близкой
дистанции открыла огонь по ведомому этой пары. Пара Ф-80 была
уничтожена. Такая картина обреченности на меня подействовала очень
неприятно. Что случилось с американскими летчиками? Почему они не
уклонялись от атаки. Я решил, что они ее просто не видели. Стрельба по
ведущему была для них непривычной и неожиданной. Сначала, обычно,
сбивают ведомого. Ведущий не ожидал, что по нему откроют огонь и был
отвлечен ниже идущей нашей парой Сани Литвинюка. Разогнав "Шутинг-
старов" и сбив пять самолетов противника, мы вернулись на базу. При
подходе к точке, у нас горела красная лампочка предупреждения, что
горючее в баках на исходе, а в воздухе, над аэродромом, два полка,
которым Кожедуб не дает посадки. Ребята начали нервничать.
Спрашивают: "В чем дело?" А он отвечает: "Спокойно, друзья, спокойно".
А кто-то из летчиков, находящихся в воздухе, добавляет: "И ваша щетина
превратится в золото..." Ну, конечно, это вызвало у всех улыбку, все
вспомнили известную кинокартину, где эта фраза упоминалась. Иван
Никитович сразу же скомандовал: "Ну, ну там!...Прекратить разговорчи-
ки". И через пару минут дал посадку одному из полков, приказав второму
прикрыть посадку первого. Потом, на земле, нам разъяснили причину
задержки нашей посадки. Оказывается, группа "Сейбров" подходила в
район аэродрома и хотела нас всех подловить на посадке, зная запас
нашего полетного времени. Но, благодаря выдержке и находчивости
командира дивизии этого не случилось. Потом мы долго смеялись на
досуге, вспоминая эту напряженную обстановку и минутную шутку,
перешедшую в улыбку у каждого, поднявшую настроение у всех. Так и не
узнали мы фамилию шутника, но догадывались по интонации голоса, кто
он!
Мы вылетели полком, который вел Пепеляев, по тревоге в район
Пхеньяна, туда подходила большая группа "Шутинг старов" Ф-80.
Ведомым у Пепеляева был Саша Рожков, отличный летчик. Он хорошо
держался ведомым. Район Намси не давал противнику покоя. Бомбар-
дировщики туда днем больше не ходили, а Ф-80 и Ф-84 группами,
доходящими до 300 самолетов, штурмовали этот район. Дело было под
вечер. Косые лучи солнца терялись в дымке, земля от этого казалась
какой-то темной, безжизненной. Кто-то в группе увидел на горизонте, в
районе ленты большой реки, отражавшейся отраженным светом,
крестики "Шутингов". Дал направление по ориентирам и ведущий группы
увидел противника. Он был далеко и значительно ниже нас. Мы со
снижением на большой скорости ринулись в этот район. Пхеньян остался
далеко позади. Над Пхеньяном нас обстреляла зенитная артиллерия,
пришлось делать противозенитный маневр. При подходе к противнику,
мы увидели, как одна группа уходила на юг, а другая шла на север, эта
новая группа шла на бомбежку. Мы их атаковали как раз в тот момент,
когда они поравнялись друг с другом, расходясь левыми бортами.
Самолетов противника было очень много. После нашей атаки все
смешалось. Вижу, один "Шутинг-стар" взорвался - это очередь,
выпущенная ведущим группы, достигла цели. Догоняю еще одного
"Шутинга", и только хотел открыть огонь, а он резким маневром вправо
под 90 градусов ушел из прицела, стрелять было без толку. Боекомплект
надо беречь! На истребителе его очень мало. Как-то мне приходилось
читать документы по подготовке американских летчиков к ведению боев:
они должны подпускать противника на дистанцию 600 метров, если,
конечно, видят атакующего, а потом резким маневром уходить в сторону
атаки, увеличивая угол между траекториями самолетов до максимальной
возможности. Сами они учились атаковать противника и вести огонь с
дистанции 600-400-200-100 метров. Эту дистанцию они хорошо
определяли по радиодальномеру, о котором нам приходилось только
мечтать. Вспоминается к этому отношение наших методистов, которые,
даже на учениях, боясь "как-бы-чего-не-вышло", то есть, кто бы не
столкнулся в момент атаки, запрещали сближаться с целью ближе 1200
метров. И когда наши летчики после корейской войны атаковали цели,
как и положено в боевых условиях, то они просто получали взыскание от
Савицкого. После чего, никакой охоты проводить эффективно учения ни у
кого не было.
... Итак, в этом бою, выходя из атаки вверх, я чуть с кем-то не
столкнулся, успел в самый последний момент вывернуть машину в
сторону. Меня обдало жаром. Надо быть осмотрительней, подумал я, и
выбрал себе новую цель. Зашел в хвост Ф-80. Он бросился от меня в
отвесное пикирование, я - за ним. Даю очередь из пушек. Смотрю, трасса
пошла сверху цели. Не учел, что стреляю вертикально вниз. Ввожу
поправку по трассе. Точно! Самолет противника покачивается с крыла на
крыло от разрывов снарядов и, на выводе из пикирования, врезается в
сопку. На самом выводе у земли тень от сопок скрывает от меня солнце.
Быстрее вверх, чувствуется, что далеко заскочил за запретную для нас
зону. Сопки здесь какие-то высокие, похожие на предгорья и очень густо
покрыты зеленью. Да и населенных пунктов нигде не видно. На высоте
около трех тысяч метров, ко мне пристроился ведомый - какой-то МИГ.
Обменялись приветствиями покачиванием с крыла на крыло, определили
друг друга по номерам машин и позывным. Это, оказывается был Миша
Боровков, тоже выпускник Армавирского училища, Осмотрелись, кругом
никого нет, и мы парой с набором высоты пошли домой. По радио слышу
команду: "Сбор на высоте 8000 метров в районе "сосиски". Идем туда.
Набираю высоту 8500 метров. Смотрю, за мной потянулся след инверсии.
Я немного снизился - след пропал. Миша Боровков идет в левом пеленге,
чуть сзади и выше. У него тоже тянется белесый след инверсии, я ему
командую: "Иди ниже, еще ниже... Вот так. Зафиксируй высоту". Теперь,
неожиданно сверху, нас противник атаковать не сможет. Он обязательно
себя обнаружит. Слой инверсии стал для нас демаскирующим явлением, и
в то же время - тактическим фактором. Приходилось его использовать в
тактических маневрах. Иногда мы ходили выше слоя инверсии, и тогда
противник не мог незаметно подойти снизу, так как на далеком
расстояний обнаруживал себя, соответственно строился и боевой
порядок. Противник тоже хорошо пользовался слоем инверсии. Он часто,
пуская для приманки пару или шестерку в слой инверсии, а над слоем
или под ним держал большую группу истребителей, которые атаковали
клюнувшего на эту приманку. Мы благополучно прибыли на аэродром,
никого не встретили на пути. "Сейбры" поднялись, было, в воздух, но
было уже поздно. В этом бою, фото пленка не смогла четко отобразить
цель на темном фоне земли, да и самолеты противника были
камуфлированы, а подтверждения с земли получить в этом районе было
невозможно, да и бессмысленно его было иметь. Сами посудите, в этом
районе дралось много самолетов. В этом бою погиб замечательный
товарищ и друг Саша Рожков. Больше всего переживал гибель товарища
Володя Иштокин, они с ним были больше, чем друзья, если можно так
сказать.


--- ifmail v.2.15dev5.4