Почему заводы в СССР так и не заработали нормально

Anatoly Gerasimov написал(а) к Uncle Sasha в Sep 20 17:12:24 по местному времени:

Нello Uncle,

17 Sep 20, Uncle Sasha (2:5020/830.47) wrote to Anatoly Gerasimov:

AG>>>> Это к тому что военным вообще не нужны были ракеты как средство
AG>>>> доставки ЯО? Ну тууупые.

US>>> "Как надену портупею, так тупею и тупею". В свое время
US>>> российский военный министр (Сухомлинов?) задробил идею
US>>> российского пулемета: "Потому что еще на народился артист,
US>>> способный сто раз в минуту прицелиться".

AG>> Анекдот? О каком времени идет речь?


US> Ну, анекдот, конечно, только в первоначальном смысле этого слова. Я
US> его читал в книге "Трактат о вдохновении, рождающем великие
US> изобретения", где-то в 60-м. Книга вообще об изобретениях и их
US> судьбах.


orlovw18.rar[1838135]Владимир Орлов. Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения (fb2)

Проходил по книжной файлэхе 16 февраля 2010.
Цитата:

=================== Cut ===================
Если бы одного и того же человека нужно было убивать по нескольку раз,
то это было бы чудесное оружие, так как при 600 выстрелах в минуту их приходится по 10 в секунду. На беду для поклонников столь быстрого выпускания пуль, человека довольно подстрелить один раз и расстреливать его затем вдогонку, пока он будет падать, надобности, сколько мне известно, нет. Правда, есть рассеивающие пули приспособления, но, опять-таки на беду, не народились еще такие музыканты, которые были бы в состоянии переменить направление стволов 10 раз в секунду. Да если бы и народились, то они могли бы только пускать пули наудачу. Правда, в толпу годится, но какой дурак теперь подставит толпу?!
<Но могут быть случаи>. Но и картечницы могут оказаться не там, где будут эти случаи. А разгорячение ствола: <Да, но охлаждение>. Оно конечно, охлаждение;
но, на беду, колодца с собой возить нельзя, а иногда бывает, что и сам рад бы напиться, да воды нет.
Всякая скорострелка, называть ли ее картечницей или вновь придуманным красивым словом - пулемет (и избави нас от лукавого и метафоры), все же есть не более, как автоматический стрелок, то есть самостоятельного вида поражения не дает;
и если дать на выбор человеку, не одержимому предубеждениями, застилающими здравый смысл, то, конечно, он предпочтет живого стрелка автоматическому, уж хотя бы за одно, что у него лафета нет, лошадей ему не нужно, и можно его употребить на всякую солдатскую работу>.
================= End cut =================
Итак, что видим. "Задробил идею русского пулемета" - более поздняя выдумка. В оригинальном отзыве генерала Драгомирова перечислены недостатки тогдашних картечниц. Кроме того, отзыв Драгомирова в книге обрезан. См. ниже.

Далее я не буду изобретать велосипед а лишь вставлю копипасту

=================== Cut ===================
В 1891 году русский военный теоретик генерал Михаил Драгомиров писал, что считает пулемёты <нелепостью в полевой армии нормального состава> [2]. Скепсис относительно пулемётов был характерен для многих тогдашних военных авторитетов, как отечественных, так и зарубежных. Напрашивается вопрос: неужели военные мыслители того времени были настолько слепы, что не смогли разглядеть очевидный потенциал нового оружия? Или, всё-таки, дело было не настолько ясным? На эти вопросы мы и попытаемся ответить.

Появление пулемётов
<Дедушкой> современного пулемёта был Гатлинг, а <бабушкой> - митральеза. Пулемёты Гатлинга применялись ещё в Гражданскую войну в США 1861-1865 годов. Французы держали в секрете свои митральезы до 1870 года, когда началась Франко-прусская война. В России это новое оружие окрестили <картечницами>. Одно это наименование указывает на то, что тогдашние предки пулемётов понимались как артиллерийские орудия. Таковыми они являлись и по своим габаритам, и по весу, и по способу применения. Стволы крепились на массивные лафеты, сводились в батареи, устанавливались на некотором расстоянии от передовой линии и перемещались с помощью лошадей. Громоздкие батареи митральез, расположенные за спинами пехоты, принесли мало пользы во Франко-прусской войне 1870-1871 годов. Этот неудачный дебют <изрыгателей пуль> надолго подорвал веру в них военных.
Нужно упомянуть о ещё одной проблеме. Ближайшие предки пулемётов не умели рассеивать огонь по фронту. Проще говоря, нельзя было водить стволом вправо и влево и поливать врага волнами свинца. Из-за этого в первых жертвах митральез находили до 20 пуль, тогда как их товарищи оставались невредимы. Это вызывало самые язвительные отклики на новое оружие. Тот же Драгомиров писал:

Ну а как же картечницы? Если бы одного и того же человека нужно было убивать по нескольку раз, то это было бы чудесное оружие, так как при 600 выстрелах в минуту их приходится по 10 на одну секунду. На беду для поклонников столь быстрого выпускания пуль, человека довольно подстрелить один раз, и расстреливать его затем, вдогонку, пока он будет падать, надобности, сколько мне известно, нет. <:> На беду, ещё не находилось таких музыкантов, которые были бы в состоянии переменять направление ствола десять раз в секунду. [3]

Но энтузиасты продолжали работать над усовершенствованием конструкции, и в 1884 году американец Хайрам Максим создал первый пулемёт в современном смысле этого слова. Механизм работал на энергии отдачи, и через единственный ствол можно было непрерывно посылать пули во врага пока ваш палец давит на курок. Претерпев множество модификаций, это оружие постепенно приняло свою каноническую форму, знакомую каждому жителю нашей страны по кинофильмам о Гражданской войне. Так родился легендарный <Максим>.
В 1880-е годы у Максима был серьёзный конкурент - 10-ствольный пулемёт Норденфельдта. Норденфельдт сильно проигрывал новому пулемёту, но зато владелец фирмы имел в кармане важный козырь - ловкого и умелого агента Бэзила Захароффа. Путём интриг, саботажа, подкупов и того, что мы бы сейчас назвали <чёрным пиаром>, Захарофф не давал Максиму завоевать свою долю рынка вооружений. Только в 1888 году фирмы Максим и Норденфельдт объединились, и Захарофф стал продвигать пулемёт, который он так старательно порочил прежде [4].
Казалось бы, путь расчищен: открыт способ использования энергии отдачи и даже коммерческие преграды устранены. Но до признания было ещё далеко, и дело было не в чьей-то твердолобости. Пулемёт по-прежнему ставили на лафет или треногу, он было мало мобилен и имел высокий профиль, а значит, был лёгкой целью для артиллерии. Механизм по-прежнему был слишком сложным и часто заедал.

Никуда не делись проблемы рассеивания огня. В 1900 году европейские державы предприняли экспедицию в Китай для подавления Боксёрского восстания. Один из русских участников похода восторженно описывал своего боевого товарища: <Командир пулемётной роты, капитан Муравский, человек замечательно хладнокровный и смелый, сумел в первом же деле показать, какую силу получили мы в новом оружии. Хладнокровно, заломив шапку на затылок, с папироской в зубах, садился лихой командир на лафет своего детища и начинал выбивать убедительную методическую дробь пулемёта>. Но не всё было так просто. Сначала надо было отрегулировать угол возвышения: <Беспрерывный дождь пулемётных пуль лился в одном направлении при постепенно увеличивающийся дистанции, и доходил наконец до того места, где засел неприятель>. После этого начиналось горизонтальное рассеивание пуль, и у противника сдавали нервы: <Моральное действие было таково, что редко китайцы выносили, и начинали обыкновенно очищать занятое место, неся уже большие потери> [5].
Появились и новые возражения. Темп стрельбы 600 выстрелов в минуту казался угрожающе высоким. Как снабжать патронами оружие, которое <изрыгает пули идеальным ураганом>? Малая мобильность и трудности снабжения приковывали пулемёт к позиции и делали его практически непригодным для наступления. А все великие державы готовились в гипотетической европейской войне именно наступать. Поэтому пулемёт не годился ещё и по стратегическим соображениям.
Мотив сбережения патронов стал едва ли не основным аргументом противников пулемётов. Интересно, что историк Тим Траверс замечал у британских военных помимо рациональных расчётов, нечто вроде <подсознательного отторжения оружия, которое использует <недисциплинированный> огонь, а значит кажется <вне контроля> [6]. Армия предпочитала высоко дисциплинированный огонь из
винтовок, а дисциплина в армии - прежде всего.

В конце XIX века казалось, что гораздо выгоднее иметь 60 стрелков, которые без напряжения могут обеспечить ту же огневую мощь, что и пулемёт, но при этом могут расходовать патроны экономнее, при необходимости копать, класть рельсы, перемещаться сами и переносить орудия, брать штурмом укрепления и т. п. Иными словами, не было смысла экономить с помощью пулемётов на стрелках. Смысл появлялся только в двух случаях. На них и указывает Драгомиров:

Мотивы, по которым я считаю пулемёты нелепостью в полевой армии нормального состава, прямо указывают на те случаи, где они не только полезны, но и, пожалуй, даже необходимы <:> там где вы стеснены местом или слабым личным составом, картечницы совершенно у места, т. е. в следующих случаях: 1) на флангах в крепостях, 2) в степных экспедициях, где малый отряд может иметь дело с большой, но плохо вооружённой толпой, которая может задавить числом. Но в полевой европейской войне ни в месте, ни в людях недостатка, кажется, нечего бояться [7].
Итак, людей приходилось экономить в условиях колониальных или степных экспедиций, на которые был так богат конец XIX века, и именно в колониях пулемёт впервые завоевал себе право на жизнь. В условиях среднеазиатской степи, африканских пустынь и тропических джунглей, где всё пропитание приходилось возить с собой в обозе, лучше было взять один пулемёт, чем 60 дополнительных ртов.
На этом я, пожалуй, закончу копипастить, для желающих прочитать остаток статьи ссылочка
=================== Cut ===================
https://warspot.ru/3352-600-vystrelo...myota-k-prizna niyu
================= End cut =================
Прав был Драгомиров в оценке тогдашних картечниц.
WBR Anatoly.
--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20061116