Истребление

Dmitry Shtogrin написал(а) к All в Jan 06 20:01:00 по местному времени:

ANGEL шлёт тебе привет о All!


======= cut ===========================================================

'Правда' 135
2 - 5 декабря



ИСТРЕБЛЕНИЕ

За годы "реформ" в России уже погибли 17 тысяч деревень

- Ах, какая деревня была! - слышу поминальный плач бывшей
жительницы Марфинки Александры Алексеенковой. - Не дома стояли,
а расписные терема в деревянных кружевах. Тут вот высилась наша
хоромина с мансардой. Там, на взгорье,- школа, магазин с
медпунктом. У околицы звенела, бывало, кузница...

Александра Николаевна умолкла: слезы бегут по щекам. Тихо
отошла в сторонку, к двум рябинам, усеянным крупной красной
ягодой на радость и угощение птицам. Наконец, слышу:

- Сгубили деревеньку мою, измором взяли! Позарастали стежки-
дорожки мохом-травою...

РОДИЛАСЬ она и выросла здесь. А пригодилась после окончания
института в Смоленске. Приехала вот с мужем и внучкой на могилу
матери:

- Там, за леском, на сельском кладбище, нашли приют все мои
родичи. Кроме отца - он погиб в 1942-м. Обезлюдела, умерла
Марфинка - и могилы осиротели...

Они с венком и букетами цветов на "Ниве" поехали в другое
село, а я остался в Марфинке. Тут, на родном корню
Алексеенковой, пылают-горят гроздья рябин, а на другой стороне
бывшей улицы вижу одинокую яблоню. Подхожу к ней. Потемнела кора
у старушки, высохла, но крепится, плодоносит: под кроной лежит
пласт темно-коричневых и черных антоновок. Поспели, налились
соками родимой земли и опали, никому не нужные. Догнивают...

Иду по Марфинке. Следы былой жизни кое-где видны явственно,
но чаще лишь угадываются. Вездесущие кустарник с чертополохом
опеленали траурной шалью остовы фундаментов, печей,
электрических столбов. От буйных трав улица бывшей деревни
превратилась в мягкий ковер.

До Марфинки и после нее побывал на пепелищах многих тверских
деревень. Везде поражала тишина: до звона в ушах, мертвящая
душу. Кладбищенская.

Бреду на другой конец умершей деревни к двум березам, что
маячат впереди. Алексеенковы вручили мне сумку с большими
полиэтиленовыми бутылками из-под кваса и попросили набрать воды
из старого, как сказали, родника (туда даже на "Ниве" не
проехать).

- Ах хороша, ах до чего ж сладка была водица! - все еще слышу
ее слова.

Березовый молодняк встает на моем пути, не дает напрямую
пройти к роднику. Приходится пробираться, раздвигая ветви
руками. Вот и березы-сестры, и крутой спуск к лужку. Схожу в
низинку, но нет тут ключа. Только болотце с осокой вижу. Вдруг
замечаю в ней осину. Значит, здесь веками бился говорливый ключ.
Значит, иссяк, когда умерла деревня. Что ж, источник жив, пока
нужен людям...

О том, что стояла на земле Марфинка, я узнал из поминального
списка деревень, умерших в XXI веке. Узнал из леденящего душу
документа. Вот он: Постановление Законодательного собрания
Тверской области 39-П-3. Исключить из учетных данных
населенные пункты Бельского района, из которых выбыло население.
И далее следуют двадцать названий. Да святятся имена деревень:
Жигалово, Леоново, Руево, Авсюково, Внуково, Горбуны, Жилинщина,
Осипово, Марфинка, Сергеево, Сорокино, Степаново, Кислово,
Скобичеево, Устье, Ерменево, Темерево, Будница, Ломаники,
Мужилино!

По этим адресам, рассказали мне на почте города Бельска, еще
приходят письма издалека: от тех, чьи колыбели стояли в здешних
домах. Помнят о них, скучают. Вот и шлют весточки в надежде
получить ответ, узнать, все так ли хороша да сладка водица в
марфинковском ли, сорокинском или осиповском родничках. Еще
значатся в паспортах дорогие сердцам названия: Устье, Будница,
Авсюково... А на их месте уже свищет-веет ветер. Оборвались
водяные жилы ключей, вспоивших тысячи и тысячи людей.

Двадцать деревень Бельского района разом занесены в
поминальную книгу. Двадцать малых родин...

За пятнадцать лет капитализации России с лика тверской земли
исчезли 313 деревень. Сотни других тоже обречены на погибель: в
них осталось по одному-три человека. В Борках Рамешковского
района коротает свой век 79-летний Иван Семенович Рожмин. И от
него, как и от Александры Николаевны, слышу поминальный плачь:

- Ах, какая наша деревня была! Красавица, многолюдная,
работящая!

И огромные кулачищи крепко сбитого русского мужика ростом под
два метра бухают о дедовский дубовый стол. От ярости и слез
глаза фронтовика, не раз смотревшего смерти в лицо, блестят. Он,
последний житель Борок, признается:

- Страшно, каюсь, одному жить. То тут, то там, слышу и читаю
в газетках, зарезали или удушили старуху, старика за скупо
сбереженные гробовые денежки. Людей боюсь!

Дом он срубил своими руками в 1947 году. Вернулся с фронта,
женился, а жить негде. Завербовался в Мурманскую область на
лесоповал. Год поработал, собрал деньжат, вернулся домой. Сразу
взялся за топор, родные и знакомые помогли поставить терем.
Думал, на века, а вышло не по загаданному.

- Кинуло государство нашу "Победу" - так колхоз мой назывался
- в 1990-м на произвол судьбы. Цены на горючее задрало так, что
не выжить, не выдюжить даже самому работящему крестьянину. Ну и
стала хиреть наша "Победа", а с ней и деревни окрест, - слышу
горестную повесть воина-победителя.

Иван Семенович признается, что, когда умирали отдаленные
деревни и села - те, что за лесами, за долами, у черта на
куличках,- он еще готов был смириться с этой напастью. Но вот
беда подошла к его собственному порогу, хотя рядом - центральная
усадьба колхоза, под окном - асфальт, а до райцентра рукой
подать - всего-то восемь километров, изумляется:

- Ну к моим Боркам-то почему правители подпустили костлявую с
немилосердной косой?!

По одному человеку осталось в других рамешковских деревнях -
Кукуй (названа так в честь голосистых здешних кукушек),
Славгущи, Старое Понизовье, Буславец, Скрябино... Вымирает
сельский район: в прошлом году родилось 110 младенцев, а умерло
445 их отцов, дедов, матерей.

В Старицком районе есть деревня с волнующим душу названием -
Страна Советов. Была она еще совсем недавно большая-пребольшая,
а теперь скукожилась до двух дворов. В одном мыкается
многодетная семья, где шесть ребятишек мал мала меньше, в другом
- мужик-бобыль. Им некуда бежать. Сорваться с насиженного места
- значит пополнить армию российских бомжей. Вот и сидят на
родном корню. Выживают благодаря подворью, огороду и лесу. Дары
природы - грибы-ягоды, проданные на оживленных трассах, -
называют кормильцами жители не только Страны Советов, но и всех
тверских сел.

Вымирают деревни. Причем из жизни уходят не столько старики,
сколько люди, что называется, во цвете лет. От отчаяния, что нет
работы, от безысходности многие, в том числе женщины, спиваются.
Гибнут от паленой водки, болезней. Пришли в русскую деревню и
наркотики...

Русская деревня сегодня - резервация для лишних, нищих и
хворых.

- Когда приходится принимать постановления о поминальных
книжках умерших деревень, то сердце кровью обливается,- говорит
депутат Законодательного собрания Тверской области коммунист А.
Гришин. - Массовый исход крестьян в города предопределен
действиями власти. Фермы развалены, лен никому не нужен.
Закрываются сельские профтехучилища, где готовили трактористов,
комбайнеров, дояров.

Посмотрите на снимок дома с выбитыми окнами, с истерзанной
ветрами и вандалами крышей. Вот он - лик современной русской
деревни! Бурьян и молодой березняк уже у порога...

- Ох и прут! - сокрушаются люди.- Наши прадеды веками
раскорчевывали лес, чтобы обиходить пашню-кормилицу. А мы, вишь,
бросили ее и дали волю чертополоху и кустарнику.

Дом стоит на шоссе Бежецк - Бельск. Деревня Панино. И слева
от остова человеческого жилья, и справа, и за дорогой вот такие
же брошенные избы. Или с забитыми крест-накрест окнами. И несть
им числа! Жизнь еще теплится лишь в нескольких избах Панина.

За домами, где еще совсем недавно были огороды, совхозные
поля, теперь господствует молодой березняк. Погибло русское
поле... А в подлесках, вымахавших на месте умерших деревень,
свидетельствуют тверчане, почему-то обильно, как нигде, плодятся
грибы - белые, подберезовики, лисички.

- Потому что на слезах крестьян, поте человеческом растут,-
слышу пояснения бывших земледельцев.

Здесь, в Панине, у этого вот растерзанного "демократическими"
ураганами дома, мне вспомнился жаркий летний день, когда
"демократы" проталкивали в Госдуме Земельный кодекс. "Землю -
крестьянам!" - орали чубайсята. Вот она - русская пашня: стала
сиротой и заросла лесом. Никому не нужна! Ни москвичам-дачникам
(далековато ездить), ни крестьянину с мозолистыми руками.
Хлебная нива России перестала быть кормилицей, и потомственные
крестьяне бегут куда глаза глядят.

- Все идет по плану дяди Сэма и его прихлебателей -
ельцинско-гайдаровских дуроломов,- негодует последний житель
Борок Иван Семенович Рожмин.- Нечего, мол, русскую землю пахать,
засевать, хлеб жать. Мы, Америка, прокормим Россию вонючими
"ножками Буша".

Капиталистические гайдаровцы и сегодня клянут русскую
деревню: "Черная дыра!" Их наследники - путинцы Россию тоже
считают черной зоной и выделяют на нужды села один процент
расходной части бюджета (сравните: в СССР - 27%). На закупку
импортного продовольствия тратят, дотируя тем самым зарубежного
производителя, в десять раз больше средств, чем отечественного.
Вот и хлынул к нам поток отравленных стероидами "ножек Буша",
генетически модифицированной сои, пшеницы, кукурузы...

Путин рвется в ВТО. Ему выламывают руки, требуя сократить и
без того нищенские дотации крестьянам, чтобы окончательно их
добить, пустить по миру, чтобы повсюду, даже в благодатном
Краснодарском крае, обезлюдели деревни. А между тем сами США на
каждый свой гектар пашни ежегодно выделяют 70 долларов
госдотаций, Канада - 83, страны Евросоюза - 600. А грефы-кудрины
всего лишь... 6 у.е. Результат: 80 процентов хозяйств уже
сегодня можно банкротить.

Да, русская деревня сегодня - резервация для безземельных,
безработных и потому нищих крестьян. Жестокая нужда гонит их с
родных мест. Цифры Росстата удручают. За чертой бедности живет
30 процентов населения, а в селе - 75 процентов. За последние
десять лет смертность кормильцев (вчерашних) страны увеличилась
в полтора раза, а продолжительность жизни сократилась на два
года. Селяне теперь радуются белому свету на три года меньше,
чем жители загазованных городов. Одним свежим воздухом сыт не
будешь....

И еще одна страшная цифра: среди бездомных детей России 60
процентов - сельские. Вот она, цена губительного ельцинско-
гайдаровско-путинского эксперимента над нашей деревней!

Плоды аграрной политики "демократов" трагичны. Сельское
население за годы "реформ" сократилось на 1,5 миллиона человек.
(В Тверской области на сто тысяч). В поминальные списки угодили
17 тысяч Марфинок, Будниц, Ломаних (в Тверской области, напомню,
313). Истребление деревень ведется планомерно и жестокосердно.
Оккупанты ведают, что творят по воле американцев-глобалистов.
Погибшие в мирное время поселения - это ведь не только
экономические для России потери. Гибнут наши малые родины -
хранители вековых законов (чаще всего неписаных), традиций,
обрядов... Деревня, знает каждый русский,- душа России. Ее и
травят наймиты, потому что в городах-муравейниках людей легче
превратить в иванов, не помнящих родства, в манкуртов без роду и
племени.

В администрации Старицкого района мне показали рисунки детей
- участников конкурса "Моя деревенька". Главный герой - дом:
родной или односельчанина. Но самый красивый. И обязательно
живой - с дымом, вьющимся над трубой. 10-летние потомственные
крестьяне не столько умом разумеют, сколько сердцем чувствуют
истину: жива деревня - жива Россия!

Юрий МАХРИН.

(Спец. корр. "Правды").

Тверская область.

======= cut =========================================================


Dmitry.

... "И наблюдать мне было радостно красу небес..."(с)Сенека
--- Angel System ---